Аntje Sonnig - Она в перевёрнутом мире. Эзотерика

Я плачу, слёзы жгут мою кожу, заглядываю в её прозрачные зелёные глаза и вижу там своё отражение. Мы так похожи сейчас в минут отчаяния…

Я пропустила драгоценные песчинки времени через пальцы иллюзии, на рубеже чуть меньше половины мне отмеренной жизни.

* * *

Зона комфорта может наступить даже тогда, когда ты находишься в пространственном коридоре, похожем на длинный тоннель, где впереди свет, а позади огонь. Много людей в нём пребывает подолгу, с оглядкой на прошлое и мечтой в будущее, а вокруг серые стены, сумерки и пустота.

Выйти из тоннеля сложно, потому как мешает вера и психоанализ. Вера – это разноцветные религии и философские учения, предоставляющие время в долг, чтобы, не останавливаясь идти вперед, добиваться, сворачивать горы, сражаться, прокачивать себя, преодолевать трудности социальной жизни и достигать. А психоанализ – это психологи всех направлений и душевных состояний, напоминающие о прошлом, подчеркивающие его значимость и ищущие постоянные связи, связки и привязки.

– Здесь тебе не нужна вера и психоанализ, – сказала Йела. – Займи обыкновенную жизненную позицию. Там, где есть вера, всегда есть и сомнения, там, где психоанализ, там будет отождествление.

– Это важные составляющие жизни, – ответила я, ощущая, что у меня выбивают почву из-под ног.

– Тебя лишили наследства, а значит твои родители умерли, друзья предали и отказались, твоя мечта – иллюзия, изменились обстоятельства и она не достижима.

– Мне страшно, – произнесла я.

– У тебя нет выхода, – она смотрела на меня зелёными мерцающими глазами и в них отражались мои собственные глаза. – Нет выхода назад, нет выхода вперед… из тоннеля, – подчеркнула она, – но есть выход….

Я поняла, что нужно сделать ход, но не обойдусь без помощи Всевышнего. Потому как я не в состоянии справиться с этой «человеческой загадкой», при этом выйти за пределы своих собственных стен.

ЛЮБОВЬ

Голос Бога в сердце (а может в голове).

Я обняла Йелу, прижала к себе и заплакала. Мы обменивались светом из груди, передавая его из солнечного сплетения друг другу. Это был безвыходный отчаянный выход.

А потом рухнули стены коридора, и я услышала трели ранних птиц, увидела снег, почти растаявший на дорогах, большие лужи, в которых отражалось солнце, почувствовала тёплый южный ветер свободы. В воздухе ощущалась лёгкая весна, которая только ступила на землю.

Я держала Йелу за руку, она была единственной опорой моего настоящего, и мы шли в жизнь, ступая робко, несмело, но вместе.

– Этот мир перевёрнут с ног на голову, – сказала мне Йела. – Ты живешь в перевёрнутом мире, Анте.

Мы вышли из Коридора Затмения, где меня так долго держала в сумеречном заточении Луна. Мы всё еще не распускали рук, шагая по извилистой дороге тающего снега и грязного асфальта большого города на встречу весне. Мы видели, что Март открывает дверь и завтра он войдет в этот город, затопив его наполовину, но эта вода нужна для того, чтобы начали просыпаться деревья и оживать цветы, а чувства и эмоции наполнили сердца людей.

Я не решалась задать ей вопрос о перевёрнутом мире, я из тех, кто предпочтёт долго думать и догадываться, чем спросить на прямую. Её ладонь грела мою руку, передавая импульсы в сердце. И она, почувствовав это, остановилась и взмахнула руками. Длинные рукава одежды съехали, и я увидела причудливый рисунок зелёных вен на запястьях и локтях. Вокруг сгустился туман, туман из воспоминаний, где я увидела себя в недавней ситуации.

Писатели, поэты, знакомые лица, я совсем забыла, что я писатель, потому как попав в коридор, всё что мне оставалось – это вести дневник. Я подавала большие надежды стать писателем собственной жизни, не смотря на конкуренцию, обступившую меня со всех сторон. У меня рождалось в голове стихотворение, и я достала блокнот и принялась рифмовать вечное странствие за посланником Бога, тернистый путь по его следам к Творческому Источнику. Затем подошла к одному из видных писателей и показала произведение. Он читал и хмурил брови: «Нет, ты не умеешь писать стихи, рифма разбитая, но у тебя отличные идеи, а в целом не нужное обществу произведение».

И снова туман, и опять мы с Йелой на извилистой дороге большого города, стоим перед дверью, куда завтра войдёт Март. Она смотрит мне в глаза и говорит:

– Если показать произведение писателю, плотно занявшему место на литературном Олимпе, то он будет чересчур критичен, а потом выдаст, что мелковато плаваешь, а потому не стоит этому произведению давать жизнь. Это значит одно – ты пишешь стоящие вещи, Анте!