Михаил Небрицкий - Грош

– Что это?

– Нигерийские найры.

– Откуда? И зачем они тебе?

– Камин топить, а то холодно сегодня.

Я никак не мог понять, правду ли говорит хозяин или нет. Откуда у него столько купюр и где он их взял? Достав бутылку, поскорее направляюсь на кухню. Точнее даже не кухня, а целая столовая. Посреди комнаты огромный дубовый длинный стол, и в углу, словно маленькое пятнышко на фоне огромного зала, невзрачный дедок поджигает огонь под чайником.

– Вот ваш виски – словно официант обратился к хозяину.

– Спасибо, давай сюда. Ты ж не будешь?

– Нет, благодарю.

– Ну, и правильно. У тебя-то с сосудами пока всё хорошо. А вот мне врачи рекомендовали. Ты не стой, присаживайся, хочешь – телевизор включи. Пульт на столе.

Я не спешил включать огромную плазму, расположенную над холодильником из опасения, что она будет мешать нам разговаривать. Необычно видеть современную технику в готическом интерьере. Как по мне, здесь должен стоять камин, или какие-то орудия инквизиции, но нет. Вполне-таки уютная кухня с несколькими статуями горгулий, выполненных, наверняка, из пластика. Больше всего меня интересовало, что этому человеку от меня нужно, но задать такой вопрос будет крайне не тактично, потому я решил зайти издалека.

– Так откуда вы меня знаете? Мы раньше встречались?

– А, ты про то, что я имя твоё назвал?

– Да.

– Тебе одну ложку сахара или две?

– Одну, пожалуйста.

– Хорошо. Так вот, значит, лично мы не встречались, кажется, но мой помощник сказал мне, что тебя зовут Виталик.

– Помощник?

– Да, я послал его разузнать о тебе побольше. Поскольку я должен понимать, кому передам такую нешуточную силу.

Старая морщинистая рука с грязью под ногтями сняла с его шеи какую-то цепочку с кулоном, положив её на стол передо мной.

– Что это?

– Саескан.

– Саескан?

– Да, саескан. Сорока по-татарски.

– Красивый. – Из вежливости я сказал про кулон.

Медленно методично размешивая сахар в чашке, старик понемногу добавлял в чай алкоголь. Звон ложки одиноко звучал в огромном пространстве, постепенно накаляя обстановку.

– Ты, Виталик, ему тоже понравился.

– Кому?

На этот вопрос дед принципиально промолчал, заставляя меня самому найти на него ответ. Вроде бы он ещё не пил содержимое своей чашки, а уже несёт какую-то ахинею. Но мне кажется, что сейчас тоже лучше промолчать и внимательно послушать старца, который, сбросив с себя лохмотья, уже перестал быть похожим на бродягу. Теперь мне на фоне всего этого он казался кем-то на подобии мудреца, мыслителя. Сосредоточенный взгляд, спокойные размеренные движения и задумчивое молчание.

Сделав глубокий глоток, мужчина сжал губы, проглотив жидкость, затем томно выдохнул и, уловив мой внимательный взгляд, начал повествование.

Случилось это в 1989ом году. Олег Григорьевич, как оказалось – так звали старика – с экспедицией отправился в Крым. Он тогда был доцентом одной из кафедр на Ист. Факе, в столичном университете. Они с группой студентов отправились на практику к месту, именуемому в истории как Баба-Даг – древний татарский город-крепость. Прибыв туда, группа расположилась в уже разбитом лагере, где и провели неделю раскопок. Было это 8 июля – жаркой летней ночью, когда комары то и дело мешают спать. Олег Григорьевич долго не мог уснуть, решив встать по нужде. На небе светила, как он утверждает, полная луна, и вдруг он заметил странное свечение немного выше на горе, похожее на свет фонаря, но только красного. Ему пришла мысль, что это кто-то из студентов решил покинуть лагерь чтоб устроить пьянку в ночном лесу, и поторопился в сторону огня. Самое интересное, что свет этот не шевелился и не двигался, а просто, словно ствол, устремился в небо, выходя перпендикулярно из поверхности подножья горы. Подъём занял около десяти минут, но когда он всё же поднялся, то очень сильно удивился. На том месте никого не было, а свет густым ярким лазерным лучом пробивался из-под земли. На его пути не было преград: ни листья, ни деревья – он пробивал их насквозь, не отбрасывая тени. Доцент подошёл поближе к источнику. Когда он поднёс руку к пучку света – тот легко просвечивал и её, но самое интересное – он ничего не ощущал: ни боли, ни жжёния. Лишь едва уловимое тепло. Оказалось, что свет пробивал и почву, из-под которой он исходил, потому учёный стал активно копать землю руками, без каких-либо инструментов, ведь ничего с собой не брал. Копал он долго, около минут сорока. Несколько раз уже было хотел бросить, но интерес к тому, откуда же всё-таки исходит данный луч не позволял остановиться. Весь потный, грязный, с огромными мозолями и царапинами на пальцах он всё-таки нашёл этот самый источник на глубине около полтора метра под землёй. Стоило ему добраться до находки – излучение тут же прекратилось. Ею оказалась, на тот момент, непонятная серебряная фигурка в виде креста в круге, один из концов которого выходил за пределы окружности и оканчивался крючкообразно. По центру креста был инкрустирован какой-то огранённый камень, издавая красные блики от света луны. Восторг захлестнул мужчину, и тот принялся выбираться из ямы, но через секунду его тело было словно сковано. Он упал в сырую землю и его начало трясти. В следующий момент он потерял сознание. В этом состоянии он очутился в каком-то непонятном месте. Осенний лес с жёлтыми листьями. Но не этот горный лес, где он нашёл ювелирное изделие. Это была равнина, где он чувствовал прохладный осенний ветер, долго не понимая, где находится.