Стейси Тисдейл - Не называя имен

Ребята говорят о всякой бессвязной ерунде, пока я, молча, слушаю их, изредка оставляя реплики и стараясь держаться на расстоянии от чересчур самоуверенного футболиста. Музыка становится громче, люди безумнее и развязнее, появляется запах табака, пробуждающий скручиваться желудок; вместе со всем этим увеличивается и желание поскорее выбраться туда, где я чувствую себя комфортно.

– Ноа, да обними ты уже Тею! – усмехается второй друг Коллинза, Трэвис. Все остальные начинают ему поддакивать, в том числе и мои друзья.

Ноа без проблем тянет меня к себе, крепко прижимая рукой. Тысячи вулканов одновременно взрывается во мне, заполняя лавой все внутри под завязку, в глазах пылает пламя злости и раздраженности. Приложив силу, отталкиваю парня, вырываясь из хватки, пробормотав, что мне нужно в туалет. Почти что бегу к выходу, ожидая, что Ария и Холли поплетутся следом. Если бы они так поступили, то стали бы первыми, на кого выльется мой гнев. Это все их вина. Они познакомили меня с этим болваном, они притащили меня сюда и это они ни разу не спросили моего согласия! Может, стоило бы на них накричать, чтобы поняли? «Да, я хочу накричать на них!» – скандирует голос в голове. «Но ты все равно не сможешь накричать на них, насколько не была бы зла», – подводят итог мысли.

На улице ничуть не прохладнее, чем в доме. Воздух теплый и спертый, даже не смотря на то, что солнце уже давно село, и все же это намного лучше, чем находиться внутри. Иду по выложенной крупным камнем дорожке, пересекая границу территории, огражденной высоким чугунным забором. Только тогда злость отступает и чувствуется свобода. Не оборачиваясь на забитый, как консервная банка дом, иду в направлении того места, куда могу добраться и с закрытыми глазами.

Мягкая трава, устланная ковром на земле, щекочет пальцы ног, припадая к земле под весом тела, она переливается серебром от света луны, будто бы это не трава, а самый настоящий шёлк. Ночные сверчки разлетаются в стороны, чувствуя приближающуюся опасность, притаившись меж травинок до тех пор, пока устрашающее чудовище невообразимых размеров не будет достаточно далеко. Почерневший от ночной пелены Холм громко стрекочет свою вечную древнюю мелодию, успокаивающую в человеке такую же древнюю частичку. Это то место, откуда не видно ни домов, ни бесконечных линий фонарей вдоль дороги, не слышно надоедливого тарахтения машин… Деревья, которыми усеян весь парк, скрывают меня от остального мира, словно возведенная стена. Здесь давно не разливают свет фонарные столбы возле деревянных скамеек, но мне это даже нравится. Свет фонарей приглушает свечение той основной причины, по которой я прихожу сюда почти каждую ночь лета. Из-за созданного человеком электрического света звезды не светятся так ярко, а вот когда его нет, бездонное небо оживает, оно будто бы движется в своей собственной динамике, переливаясь серебряными обработанными небом как океаном маленькими осколками огромного зеркала.

Я смотрю на луну, звезды и мысленно рассказываю им обо всём затаившемся внутри, в буквальном смысле изливая душу, или же просто разговариваю, как в кругу давнишних друзей. Это происходит невольно, само собой. Ты просто смотришь наверх на освещенную серебряным светом бесконечность, пытаясь что-то увидеть среди разделенных расстояниями в сотни и тысячи световых лет мерцающих надежд и мечтаний. Придаешься ей, воображая себя где-то там же, цепляющимся за всевидящий серп. Они никому не расскажут, они поймут и поддержат. Когда останешься наедине с небом, понимаешь, что тебе больше ничего не нужно.

Иногда мне кажется, что любовь к звездам самая сильная. Любить что-либо больше просто невозможно. Они гаснут и мерцают, пересекают бесконечную черноту в мгновение ока, унося за собой десятки тысяч желаний. Возможно, падающие звезды не гаснут и не исчезают, путешествуют из одной вселенной в другую, так же, как люди сменяют свое место жительства, или путешествуют по миру, так и звезды не могут подолгу находиться на одном месте. Иначе как объяснить появление новых, и угасание старых? Глядя на звезды, хочется мечтать и верить в то, что мир вокруг действительно прекрасен, и состоит эта красота не из больших вещей, а из маленьких деталей.

Кинув рядом туфли, ложусь на прохладную траву со сладковатым запахом, подложив руки под голову и позволяя глазам наполниться самым прекрасным блеском, который они только видели, позволяя телу, наконец, расслабиться, успокоиться, вдохнуть полной грудью. Я досконально изучила карту звездного неба и теперь с легкостью могу найти любое созвездие в западном полушарии. Ночами я лежу здесь, на этом самом месте, слушая симфонию цикад и находя созвездия, считая количество небесных светлячков в каждом, приводя свои мысли в порядок. Вот то самое место, где мне нравится находиться больше всего на свете. Этот Холм – мой второй дом.