Леонид Шевырёв - Человек Облако

– Вы? Отнимите? Силенок хватит?

Адель смущена. Слух у хозяина отменный.

Они беседовали у «Лолы» в ожидании полной темноты. В конце октября она наступает никак не раньше двадцати часов вечера. Но вот время, кажется, пришло. Стена дома раздвинута. «Островок» выплыл на страховочном тросе (чтобы «не сбежал») во двор, под неяркие звездочки позднего октября. Луна в первой четверти висит на фоне созвездия Козерога, рядом – красная капелька Марса. Оба небесных тела властвовали над низинкой и Даниловым яблоневым садом. И к ним сейчас добавится рукотворное третье.

Адель заскочила в «чуланчик» первой, плюхнулась на диван. Подала руку Даниле, для порядка при подъёме покряхтевшему, как и положено старичку.

В кабинке нет ни освещения, ни приборов, ни руля. Впрочем, хозяин держался левой рукой за небольшой рычаг, видимо, джойстик. Начало подъема Адель не почувствовала и поняла, что «Лола» в полете, когда увидела далеко внизу два костра на берегу пруда – работяги заводили сеть.

– Летим! До чего здорово! – восхитилась она.

Охнула – пола в кабинке нет. Вернее, он был, но совершенно прозрачный. Полное ощущение нереального зависания в воздухе. Парашютиста этим не напугать, но… прикольно.

– Пол, мадам, из плавленого корунда. Или, если хотите, глинозема, – скромно сказал Данила. – То-есть триоксида алюминия. Из него остекление кабин истребителей делают. Испек на старой, заводских времен, печи.

– Двигателя нет, а летим…

– Как без двигателя! Легонький электромоторчик, ты же видела пропеллеры. Секрет в батареях. Свинцовые аккумуляторы «лолочке» не поднять. Я готовился. В 90-е годы купил у морячков секцию легчайшей и мощной литиево-ионной батареи, со списанной атомной субмарины. Чертово было время, зато все продавалось.

Адель спросила, куда они летят. Недалеко. Это обзорная экскурсия. Демонстрация «лолиных» возможностей. Потом, если они поймут друг друга, будут объекты серьёзней. Требующие неспешного философского рассмотрения.

Красноармейский шаг по уставу РККА – два метра в секунду. Семь с небольшим километров в час. «Лола» плыла по осеннему небу вдвое медленней, зато земных препятствий не знала и от красноармейцев непременно бы оторвалась.

Внизу светились огоньки деревень. Вспыхивали, меркли на ухабах проселков проблески автомобильных фар. В ночь воткнулась длинная световая стрела: к Пересветовску с юга подходил пассажирский состав.

«Лола» низко скользила над поймой Манки с ее лесками, болотцами, песчаными взгорками. Там и сям виднелись небольшие дачные островки, пять-шесть дворов, не больше, вряд ли легальные. Распахивать пойму нехорошо для реки, русло забивает сносимый ил, а также и опасно – когда-нибудь непременно случится экстремальный паводок и все снесет.

– Ну вот, первый интересный объект, – сказал шепотом Даниил Егорович.

Они парили над большим квадратом земли, прикрытым для наблюдателя с земли высоченным забором. Соседей у участка не было, только старица Манки и болото. Площадь освещал большой костер посредине. Не было ни дома, ни палатки, ничего для жизни в поле, только навесы с длинными прядями чего-то.

К забору приткнулся «жигуленок» с прицепом, из-под откинутого тента которого подросток и трое детей поменьше попеременно извлекали груды длинных стеблей и несли на разделочный стол к мужчине и женщине. Те работали споро. Корни и мусор бросали в костер, прочее связывали пучками и помещали под навесы.

Дружная работа большой семьи.

– Что это они делают? – полюбопытствовала Адель.

– Понюхайте воздух и определите сами, мэм.

Дух горящих тряпок, шедший от костра, ни с чем не спутаешь. У Адели на курсе была пара мальчиков, покуривали. Пробовали и ее угощать.

– Конопля?

– Точно. Где-то у семейки плантация, но сушить там, видимо, не с руки. Слишком заметно. А здесь тишь да гладь

– Цыгане, что ли?

– Вы меня, мэм, пытаетесь подвести под статью о раздувании межэтнических противоречий. Ведь все записываете! Я не дух свят, понятия не имею. Каждый должен делать дело, я свое, полиция свое, вот пусть и ищет. Кстати, с дороги на Воздуси, на велосипеде ездил, эта делянка хорошо выделяется: большая, давно обнесена глухим забором, а жилья не возводят. Не странно ли? Но почему-то никому не интересно.

– Ну, так написали бы сами в полицию!

– Я тебе уже сказал, не моё это.

– Неужели они нас не видят? Мы так близко.

– Не видят, конечно. А то, не дай Бог, выстрелили. Их слепит собственный костер. Над ними чернота.