Роман Веков (Кукуев) - Три сестры мушкетера. Время поиска

– Не может быть, не может быть! – наконец подытожила она, а затем опустила трубку и с круглыми глазами сообщила:

– Барыня Дерзайцевская вернулась!

– Что ж ей сто лет что ли? – спросила племянница, в отличие от Петровича очевидно знавшая, кто это такая.

– Ну, не сто, а лет шестьдесят-то будет, – так важно ответила Тамара, будто омоложение на сорок лет дерзайцевской барыни было ее личной заслугой. – Хозяйка! – со значением добавила она.

– Кто такая? – профессионально поинтересовался Петрович.

И Тамара поведала ему, что, конечно, это не та старая барыня, которая с незапамятных времен владела ее родной деревней Дерзайцы, а с приходом большевиков уехала за границу, а ее то ли внучка, то ли племянница, но тоже страшно богатая, как и все там у них в этой Швейцарии. Что привезла она с собой оттуда кучу чемоданов, живого архитектора и дюжину кошек. Ночует она пока в Доме рыбака села Большого, так как от ее дерзайцевского барского дома камня на камне не осталось, но при этом она тут же оформила себе в сельсовете, где только и думают, как нашу-то земельку иностранцам продать, участок в полгектара и, что, судя по всему, останется жить, так сказать, на исторической родине, а вчера она уехала в Москву искать каких-то своих недобитых родственников.

Тамара высказала бы и еще кое-какие соображения на историко-экономические темы, но вдруг в двери повернулся ключ, и в квартиру вошел еще один мужчина. Он небрежно обвел глазами не то отремонтированное, не то разгромленное жилище, выглянул на балкон, махнул там кому-то рукой, и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Боже, как же я ей все это покажу? Как я ей объясню, что не смог сохранить этот проклятый рояль…

На слове «рояль» Петрович сделал стойку.

– Куда же вы его дели? – спросил он, забыв, что для начала разговора следовало бы все-таки представиться.

– А вам-то что? Ну, продали мы его…

– А почему не сообщили, что произвели отторжение антикварной собственности?

– Что? Да, вы кто, собственно, такой?

Ответный тон мужчины заставил Петровича вздрогнуть, но он вовремя вспомнил о разработанной для него легенде.

– Я ваш телевизор чиню, – сказал он и в подтверждение своих слов включил прибор.

Телевизор пробормотал что-то невразумительное, мигнул и передал женским голосом:

– Вчера наши доблестные сотрудники органов успешно провели операцию по задержанию похитителей этих бесценных полотен.

Телевизор показал всем картину Саврасова «Грачи прилетели», а затем портреты двух несвежих типов и продолжил:

– Пытаясь обмануть правосудие, один из преступников утверждал, что купил эти картины в Измайлово, а второй стремился доказать, что нарисовал сам.

На экране появилась картина Репина «Не ждали».

– Вот, пожалуйста, работает, – сказал Петрович и выключил телевизор. – Сейчас заднюю стеночку приверну, и все путем.

– Ладно, давайте квитанцию. Сколько я вам должен? – уже более миролюбиво сказал мужчина. – И что это Ирочка вас вызвала, а мне ничего не сказала?

– Может, сказала, а вы забыли. Вы же такой занятой… – подобострастно промурчала Тамара.

– Ну, что у вас за манера, не с вами же разговаривают, – опять посуровел мужчина. – Вы ведь еще вчера обещали все сделать, а уже, между прочим, сегодня… Это еще что? – Он указал на пулевой след в потолке.

Тут из ванной раздолось пение, в котором внимательный слушатель смог бы уловить мелодию «Подмосковных вечеров».

– Если б знали вы, как мне дороги… – Пробормотал хозяин квартиры, а это был именно он, и сделал решительный шаг в сторону ванной.

Тамара кинулась ему наперез:

– Это наша бригадирша моется. Она сегодня домой едет, вот и моется.

Тамара так старательно заискивала перед работодателем, что Петровичу стало как-то неловко.

– И мужским голосом поет? – уточнил хозяин. – Ну, ну…

– Да, она у нас женщина грузная. Басовитая.

– Ну, пусть моется, – устало сказал хозяин и вздохнул. Он окончательно перестал сердиться и выглядел очень растерянно.

– Есть проблемы? – ласково спросила его Тамара.

– Проблемы? Это катастрофа, а не проблемы. – Хозяин принялся загибать пальцы на белой профессорской руке. – Ремонт не закончен. В доме, можно сказать, сплошной апокалипсис, это раз. Рояль я продал – это два. Тетя из Швейцарии, которая сидит в машине, но сейчас придет сюда, все это увидит и услышит, – хозяин кивнул в сторону ванной, – и начнет задавать вопросы. Это три, четыре и пять.