Михаил Гаврилов - ИММЕРГОН. Не время для забвения

– Ваши слова и впрямь звучат зловеще, – произнес Гиборд. – Диалог с совестью можно вести целую вечность…

– Если всякий раз пытаться оправдать себя перед ней, – сказал Император и выдержал паузу. Гости не дерзнули нарушить тишину, покорно ожидая, когда Его Величество изволит продолжить.

– То, что вы проделали такой далекий путь и потешили мое самолюбие – это приятно. Но вы приехали слишком поздно. Всем известно, что никто еще не научился воскрешать мертвецов – такое не под силу даже Богам. Мне ли тягаться с ними?

Вы оба разумные люди, способные мыслить широко, но даже вам не под силу объять истинные масштабы того, что произошло. И того, что происходит по сей день. Я не стану перечислять горести будущего, скажу лишь, что инерция еще не достигла зенита и недолог час, когда вам приведется в этом убедиться.

Фераур – это мечта, которой оказалось не суждено стать реальностью. Кого в этом винить? Пожалуй, некого, ведь люди сами не захотели, чтобы она сбылась. Жизнь прозаична, в ней по-прежнему нет места поэзии. Пал Кхоридар, пораженный внешней средой, следом за ним пала Фераур, съеденная изнутри… Так будет, наверное, со всеми прекрасными замыслами в этом мире. Мире людей. Вероятно, даже Треониа ждет подобный конец раньше или позже. Когда станет досягаема.

Регион похолодел. От слов Императора повеяло таким глубоким разочарованием, словно их произнес мертвец.

– Ваше Величество, неужели в вас не осталось и толики надежды? Неужели нет ни единого шанса на благополучный исход?

– Шанс есть, но за него придется заплатить такую цену, что я уверен, лично у вас язык не повернется в итоге назвать его благополучным. И даже если допустить, что в моем сердце теплится толика надежды, у меня попросту не хватит душевных сил на то, чтобы откликнуться на ее зов. Что скрывать, я буквально раздавлен в объятиях собственного детища, бьющегося в предсмертной агонии, ведь среди тех, кто организовал мятеж было не мало тех, кто стоял у истоков зарождения Фераур, знатные добропорядочные господа, искренне возмущенные несправедливостью и людоедскими законами, которые жаждали перемен и благодаря которым они произошли. Меня можно заподозрить в том, что я тронулся умом, и возможно так и есть, ибо тот, кого вы видите перед собой – это лишь бездушная оболочка, которая по недоразумению вынуждена бродить по земле стараниями тех, кого знатные добропорядочные господа называли негодяями, преследовали их, сажали за решетку, пытали и казнили. Негодяи до сих пор оберегают мой сон, в то время как благородные мятежники разыскивают меня, чтобы лишить жизни.

Можно, конечно, легко все объяснить тем, что ими двигали сугубо корыстные соображения, но это не так, можете мне поверить. Впрочем, дело ваше. Как бы то ни было Империя Тэра Кловилен оказалась жизнеспособнее той, что создал я. Хотя и его детище трещит по швам и недолог тот день, когда оно уляжется в одну могилу с Фераур, ибо тень без тела, как известно, невозможна.

Но довольно лирики. В силу обстоятельств у меня нашлось достаточно времени для раздумий, и вот что я скажу: я не диктатор и не тиран, меня никогда не пьянила и не вдохновляла власть, скорее наоборот – тяготила. Потому что власть это прежде всего огромная ответственность. Но я искренне полагал, что это плата за мир и стабильность, я хотел, чтобы люди перестали испытывать недостаток в тепле и в хлебе, вкушать несправедливость и угнетение. Хотел, чтобы все были сыты и трудились во имя друг друга. Но оказалось, что утоление голода ведет к пресытости. «Мы хотим свободы!» – кричали люди, убивая своих освободителей. «Верните привилегии!!!» – кричали знатные господа, убивая своих братьев, которые были верны своему слову и принципам до последнего вдоха. «Смерть деспоту!» – орали все вместе, когда поджигали мой дом.

А те, что поумнее, те, что понимали – стояли и взирали немо на происходящее. И, слава богу, что у них хватило ума хотя бы на это. Не вмешиваться. Ибо может статься, не было бы сейчас ни первых, ни вторых, ни каких-либо других.

Я считал, что веду за собой людей, а оказалось, что все это время пас скот, который предпочитает знаниям и любознательности, рефлексию и безразличие. Но я не пастух. Если бы каждый хоть немного интересовался тем, что происходит в мире, а те, от кого зависит нечто большее собственной жизни, исполняли свои обязанности с должным вниманием, все закончилось бы, едва начавшись.

– А как же наши дети? – прошептал Гиборд, очень похожий в этот момент на самого обыкновенного старика, согбенного под тяжестью лет. – Какое будущее их ждет…