Татьяна Хмельницкая - Я знаю вашу тайну

Мы въехали на широкую, пологую площадку и папа заглушил мотор. Я отстегнула ремень безопасности и, открыв дверь, выскользнула на улицу. Холодный воздух обнял меня, и я выдохнула, выпуская густой пар изо рта.

Мама подошла ко мне, погладила по спине, и когда наши взгляды встретились – улыбнулась. Я кивнула, застегнула пальто, скрестила руки на груди, чтобы согреться. Мама тоже поёжилась от прохлады. Обняв себя руками, она растёрла плечи.

– Ну и погодка! – выдавила мама. – Ещё вчера тепло было. Папа пошёл в палатку, чтобы переодеться к ритуалу. Скоро и тебя позовут.

Я кивнула и улыбнулась.

Моё внимание привлекала площадка, заставленная машинами с включенными фарами. Возле каждой стояли оборотни. Они о чём-то переговаривались, слышны были короткие отрывистые смешки.

М-да. Не часто такое увидишь: весь цвет – первые лица стай собрались на церемонию оборота собственных детей.

Хм. Не так уж и много в наших краях кланов, чтобы заполонить скалистое плато «Волчьего клыка» целиком. Оборот рядовых членов стаи проходил обычно в общине под контролем правой руки вожака или старейшин, как например, Мартин – старейшина клана Белых волков в Горнии. На «Волчий клык» приглашались только дети вожаков и первых лиц.

Дело не в особом отношении, – хотя состояние привилегированности ощущалось, – просто по статистике пять из десяти детей обернувшись, демонстрировали силу, передавшуюся от родителей. А это – ураган, сметающий всё на пути! Мощь, помноженная на магию Первого оборота. Их сила за гранью обычного формата.

Магия в семьях наследовалась из поколения в поколение, и если было подозрение, что ребёнок родился с задатками Альфы, то ритуал считалось опасным проводить в стае – вожак мог не удержать волка равного по силе ему самому. Обезумевший оборотень мог наброситься на любого члена стаи и разорвать. Существовал ещё зов стаи, но не все из оборотней его сразу слышат. Потому церемонию проводили в последнюю ночь лета и участвовали в ней вожаки многих стай, чтобы помочь, если вдруг произойдёт казус.

– Сейчас разожгут костры на скальном зубе, и начнётся церемония.

Мама болтала, а я вяло кивала. Понимала её, ведь она волновалась не меньше.

Присмотрелась к огромной куче поленьев, посыпанных хворостом – чтобы горело хорошо на самой вершине огромного валуна, напоминающего по форме клык. Отсюда и название места. Поискала взглядом Константина. Рядом с отцом его не оказалось и в толпе ребят, стоявших особняком и болтавших о чём-то – тоже.

– Всё. Начинается. Иди, – произнесла мама и подтолкнула меня в спину.

Я послушно пошла, но, не отрываясь, смотрела на вспыхнувший и разгорающийся на фоне густого тёмного неба костёр.

– Привет, – раздалось над ухом.

Константин. Он улыбался и заставил ответить ему тем же. Получилось не очень, но всё спишем на волнение. Я надеялась на это.

– Привет.

– Хоть бы написали, где женская палатка для переодевания, а где мужская.

Он забавно ворчал, следуя рядом к высоким шатрам, попутно махая рукой кому-то из знакомых. Я тоже пару раз ответила на приветствие, но это не заставило расслабиться, наоборот – напряжение возрастало.

– Прости, что отказалась от встречи, – начала я. – Не смогла. Трудно объяснить. Просто не смогла и всё. Мне удалось прогуляться по парку. Немного остыла.

– Я виделся с Аркадием – он всё объяснил. Тебе и правда нужно было побыть с кем-то, кто не имеет отношение к нашему виду. Прости, я не подумал. Ты поступила правильно и взвешенно, впрочем, как и всегда.

Я хотела ответить, но не сразу нашла слова, потому промолчала и кивнула. За сорванное свидание я была прощена. И на том спасибо!

– Ну вот! Очередь! – досада в голосе Константина была наигранной.

– Да уж, не порядок, – я немного расслабилась.

В самом деле, зачем трусить? Нагнетать? Всё естественно, так же как дышать. Впрочем, совсем не естественно, что Трусиха рвалась и не давала мне спокойно жить весь день, а теперь была тиха и невинна. Лишь изредка, она царапала меня изнутри, полагаю, сообщая, что всё ещё здесь.

– Скоро увидимся? – подмигнул Константин.

– Уже очень скоро, – кивнула я.

Откинув клапан входа в палатку, я шагнула внутрь.

Несколько девушек скинули с себя одежду и облачались в туники. Они улыбались, перешёптывались. Знакомых волчиц среди них не оказалось, и я прошла к скамье, на которой лежали несколько стопок с ритуальными одеждами. Рядом стояла гнутая вешалка на колесиках, со множеством болтающихся на ней плечиков. Часть из них уже заполнились одеждой.