Светлана Рябова-Шатунова - Волчица

Прошла почти неделя. Мать шла на поправку, но вставала ещё с трудом. Нога, которая сильно опухла на третий день, от мелкого пореза обо что-то, с трудом, но тоже, после наложения компрессов из лопуха, шла на поправку.

– Лен, мне Володя звонил, там аврал уже без меня, да и детям в школу пора, – обратился к жене Александр. – Саш, не могу сейчас маму оставить в таком положении одну. – Ну, соседей попроси. В конце концов, и тебе на работу надо выходить. – С кем? С Ильиничной? Видал, что вытворяет? Вчера опять пришла со своим компотом. С недельку бы ещё. Подняла бы мать на ноги и тогда… – И что будем делать? – Ты поезжай с детьми. Загляни там к моей директрисе, уладь а? Ты же можешь, я знаю.

Саша недовольно свернул набок рот, но немного подумав, сказал: – Ладно. Неделя. Собирай детей.

После отъезда Саши и детей, в доме воцарила тишина. Лена время от времени гремела на кухне посудой, готовя пищу и свежие снадобья для матери. Валентина то и дело проваливалась в глубокий сон, как будто уже много лет не спала вовсе. Присутствие дочери действовало на неё благотворно. Дочка же, во время её сна, бегала за продуктами в местный магазин, да наводила порядок, перестирывая и перемывая каждый клочок в доме.

– Уф… устала, – сказала она сама себе, идя в сад, который когда-то они сажали с живой еще тогда бабушкой Авдотьей. Опустившись на скамейку, расположенную меж трёх уже высоких берёз, она вскинула голову вверх.

– Хорошо-то как! – вытягивая ноги, произнесла она, глядя вверх на могучие кроны деревьев. Наслаждаясь природной тишиной и кратковременным отдыхом, она витала в блаженстве покоя, пока этот покой не оборвал телефонный звонок.

– Елена Дмитриевна Кольцова? – получив подтверждение, мужской голос в трубке продолжал. – Вам срочно надо приехать в Н-ское отделение полиции, – и помолчав, добавил, – на опознание.

У Лены больно сдавило грудь. Казалось, что из-за этой давки совсем перестал поступать воздух в лёгкие.

– На опознание? – выдавила она из себя.

– Простите. Вам, разве не сообщили об аварии? Ну, Тимченко, ну, напарничек… – выругался голос. – Елена Дмитриевна, в машину вашего мужа на полном ходу врезался джип внедорожник. Водитель был пьян. Ваш муж и дети погибли сразу, а водитель джипа умер час назад.

От нахлынувшего бессилия, она выронила телефон и глубоко дыша, попыталась привести себя в чувство, уставившись в одну точку на земле. Что-то серое мелькнуло сбоку. Лена медленно повернула голову и увидела сидящую возле калитки волчицу. Её обдало жаром. Это была та самая волчица, которую она видела тогда на дороге, приняв за собаку. Волчица сидела и смотрела на неё почти человеческими глазами. Ей даже показалось, что её взгляд выражал искреннее соболезнование.

Из дома донёсся грохот, что-то тяжелое рухнуло на пол, и тут же раздался глухой плач матери. Лена повернула голову на шум, затем снова взгляд перевела на калитку, но волчицы там уже не было.

Мать распластавшись, лежала посреди комнаты.

– Мама! – кинулась к ней дочь. – Ну, зачем ты встала?

Она обхватила её обеими руками и, напрягаясь из последних сил, помогла подняться и дойти до кровати. И только тут из глаз Лены слёзы хлынули ревущим потоком. Она зажала глаза ладонями и, открыв рот, завыла как раненная волчица.

Мать испуганно натянула на себя одеяло и ничего не понимая, стала, причитая кричать: – Лена, дочка, прости! Прости дочка, – мучаясь в своих догадках, повторяла старушка. Она попыталась встать и подойти к стоящей у окна дочери, но снова упала, наступив на больную ногу. – У-у-у-у… – теперь и мать взвыла, и что есть силы, зарыдала вместе с дочерью.

Лену привел в чувство её плач.

– Ну, ну… мамочка, чего ты. Перестань плакать. Вставай. Прости меня. Ну вот, хорошо. Ложись. – Она смахнула со своих щёк, горячие, не произвольно стекающие слёзы и, вытерла ладошками, мокрое распухшее от слёз лицо матери.

– Это ты прости меня доченька, это всё из-за меня. – Да нет же, нет, – гладя мать по руке, говорила Лена.

– Я знаю. Из-за меня, – хлюпая носом, настаивала Валентина. – Мне давно тебе надо было рассказать всё, да духу не хватало. – Мама, давай потом. Мне срочно надо съездить домой, – и Лена снова горько расплакалась.

– Да, что случилось?

– Всё хорошо мам, всё хорошо.

Лена боялась говорить матери правду.

– Потом… всё потом… – думала она.

– Теть Поля, здравствуй! – заглядывая в дом соседки, поздоровалась Лена. – Можно к вам?