Аглая Отрада - Судьба по наследству

Сначала завезли Анну домой. Здесь уже Звягин был начеку и вышел одновременно с Антоном, чтобы попрощаться с ней.

Анна уже подставила ладошку, чтобы Антон шлепнул по ней своей с традиционным: «Пока!», однако молодой человек разорвал шаблон. Он взял ее руку и поцеловал. Подсмотренный у Звягина великосветский ритуал ему очень понравился, так как позволял перейти на другой уровень общения с женщинами.

Затем со словами: «Благодарю за прекрасный вечер!» последовал его примеру и Ярослав Платоныч.

Возле гостиницы Звягин уже не претендовал на ухаживание за дамой, полностью предоставив Антону право побыть кавалером.

Открыв дверцу машины, молодой человек подал руку Варваре, помог ей выбраться и, не выпуская ее ладонь из своей, поцеловал. И не считая зазорным, снова скопировал манеру Звягина.

Набравшись храбрости, он посмотрел Варваре в глаза и церемонно произнес:

– Благодарю за прекрасный вечер!

Переступив порог номера, Звягин чуть не споткнулся о Пудика, который давно заслышал шаги хозяина и теперь, радостно стуча хвостом по полу, ждал его прямо под дверью.

– Пудинг! Чуть не убился из-за тебя! Гулять пойдешь? – задал он дежурный вопрос, потому что независимо от времени прихода хозяина гулять он хотел всегда. Даже если незадолго до этого его специально выгуливали. – Только недолго, спать пора.

И пес, понимая, что от него зависит драгоценный сон Хозяина, действительно, отсутствовал недолго. Яр только успел снять пиджак, жилет и развязать галстук. Одна мысль не давала ему покоя. Как ни старался, он не мог отвлечься.

Расстегнув ворот рубахи, он помедлил и достал коньяк. Спиртное какого-то сокрушительного действия на него никогда не оказывало, но всегда помогало снять усталость и скрасить его волчье одиночество.

Сегодня на этот благородный напиток возлагалась более ответственная миссия. Ему предстояло снизить градус остроты ощущений, попросту помочь стереть из памяти те волшебные минуты, которые он провел рядом с этой девочкой. С Аней. С Анечкой.

Выпить вторую рюмку не дал Пудинг, громким тявканьем известивший о своем приходе. Спаниель сморщил нос, демонстративно отвернулся, давая понять, что не одобряет такой способ релаксации. Однако долго морализировать он не мог, поскольку переживал за Яра Платоныча. Всегда выдержанный, железобетонно спокойный, сейчас он был сам не свой. Пудинг поставил передние лапы на колени хозяина, лизнул ему руку и вопросительно посмотрел.

Далеко не щедрый на ласки Звягин погладил пса и сказал:

– Все хорошо…

Интересно, а что именно хорошо? То, что пришел поздно, уже с запахом спиртного и вместо того, чтобы идти в душ и спать, сидит тут с отсутствующим видом, наливается коньяком и, кажется, никак не может на что-то решиться?!

Пудинг озабоченно тявкнул, стараясь вернуть Хозяина к действительности.

А тот, выпив коньяк, по-мальчишески усмехнулся и решительно закатал рукава любимой белой рубахи. Соединив предплечья и кисти, он уставился на оба запястья. Левая рука украшена была каким-то нечитаемым иероглифом, а на правой, начинаясь от кольца, очерчивающего запястье, расходились из одной точки две линии, через пару сантиметров перекрещенные еще одной голубой жилкой. Случайно или нет, но буква «А» читалась однозначно.

«Ну есть у вас буквы на запястьях? Что из этого?» – прагматичный Разум не видел ничего особенного в совпадениях. Он считал это особенностями анатомии. На что Душа, получившая право голоса благодаря коньяку и воспоминаниям Тела, активно возразила. Она напомнила, что без сердечных привязанностей человек просто универсальная машина, что жизнь состоит из тех моментов, которые окрашены эмоционально. И собственно, если нет в памяти ничего яркого, то окажется в конце концов, что и не жил вовсе. А так, тлел, как головешка.

Безупречно рассудительный Разум возразил, что жизнь наполняется смыслом от работы, от общения друзьями, с книгами. «А кого ты согрел, кто без тебя жить не может?»

Поняв, что снова внутри пошел какой-то раздрай, и чтобы прекратить его, Яр решил использовать проверенный способ. Он достал блокнот и попытался графически изобразить проблему. Расположив его горизонтально, он на одном конце странички нарисовал букву «А», затем поставив ряд точек, соответствующих пропущенным буквам, на другом вывел «Я». Удовлетворенно вздохнув, он показал сентиментальному оппоненту пропасть, полегшую между ними. Пропасть во все мироздание, все понятия от А до Я стояли между ними. Вырвав листок, он хотел его скомкать и выбросить, но затем, чтобы неповадно было кое-кому затевать смуту, аккуратно подогнул по всей длине лист выше и ниже буквенного ряда, так, что можно было поставить на стол в виде напоминания.