Валентин Колесников - Фаетон. Научно-фантастический роман. Книга 12

– Э—э, Виталька, ты не жалей, что генерал тебя выгоняет.

– Да хозяин со мной даже разговаривать не захотел, – отозвался врач.

– Э—э, ты, – обводя осоловелым взглядом товарища, Юра продолжал. – Э—э,

понимаешь, ты полез не в свои дела.

– Да наплевать мне на них, и вообще, пошли они все на х…

Обиженный недавней взбучкой младший лейтенант Елдин навострил уши:

– Виталька, а Виталька, а ты мог бы, вот так запросто, пойти в столовую? – и лошадиная челюсть Елдина отвалилась, изобразив знак вопроса. Виталий посмотрел затуманенным взглядом на младшего лейтенанта—техника Елдина, и злость постепенно превратилась в досадную слезливость:

– Друг, – заплакал Виталий. – Ты меня понима—ашь. Ты меня понима—ашь. Идем! Он полез к часам на левой руке. Взгляд выхватил из хороводной пляски цифру 13—00, время обеда. Елдин вскочил с койки:

– Кто с нами, вперед! – пошатываясь, направился к двери. Но все, кроме Виталия сидели притихшие без признаков участия в густом синем сигаретном дыму. Виталий обвел друзей вопросительным взглядом, махнул рукой и вышел вслед за товарищем. В столовой сидело несколько офицеров из подготовительной группы во главе с руководителем подполковником. Друзья уселись за свободный столик.

– Официант! – громко, на всю столовую, крикнул Елдин. Соде за соседним столиком дружно повернулись в сторону пьяных друзей, возле которых уже хлопотала официантка. Кое—как, поев, друзья встали и, пошатываясь, вышли из столовой. Триста метров отделяли столовую от офицерского общежития. Но на их пути был штаб полка, в котором служили двухгодичники, а в дверях штаба поджидал заместитель командира эскадрильи по политчасти майор Ведерников. Обезьянья внешность этого не красавца офицера, отличавшегося от оной тем, что кожа у него была какого—то не естественного цвета, похожая по цвету, скорее на высушенный табачный лист, подготовленный для сворачивания сигар. Подчеркнуто, аккуратен в ношении формы, он ходил всегда в свежей рубашке и тщательно отутюженных брюках. Осведомитель доложил майору о двух пьяных офицерах, обедавших в столовой.

– «А так это двухгодичники. Можно отстреляться по всей программе. А

интересно, кто же там?» – думал с охотничьей страстью майор, с нетерпением дожидаясь друзей. Когда они появились в поле зрения Ведерникова, и он увидел, что их шатает из стороны в сторону, то сразу принял решение о том, что на этом можно сыграть и его, наконец, то заметит генералитет. Елдин первый увидел среди стройных тополей и чисто подметенной площадки опасность.

– Там, майор. Иди ровнее.

– А мне наплевать, – расхрабрился вдруг Виталий. Воистину, правда – пьяному море по колено. Ведерников обрадовался, увидев, кто идет:

– « А, так это же гражданский врач. Федоров не зря не хотел их принимать к себе.

Это еще один плюс мне, врача недолюбливает генерал, тем лучше», – в слух сказал:

– Товарищи! Подойдите ко мне!

Виталий, затуманенным взглядом обвел майора, смутно различая обезьянью фигуру:

– « Как шимпанзе в военной форме, вот урод. Да пошел он на х…”, – в слух сказал:

– А, – отмахиваясь, как от назойливой мухи, рукой. Елдин же, трусливо выровнялся, изобразив трезвого, проследовал мимо майора молча. В голове Ведерникова, от такого наглого игнорирования, вспыхнули искры лютой ненависти к этому образованному» сопляку» посмевшему его, кадрового офицера, проигнорировать приказ:

– « Ах, так! Ну, погоди, сопляк, ты у меня попляшешь», – ненависть захлестнула разум. Ведерникову вспомнились измены жены, вот с такими молоденькими и красивыми офицеришками. Как он тогда страдал, из—за этого, из—за своей внешности. Он вспомнил службу в Китае, где они стажировали китайских товарищей на самолетах МГ—21. Как он, чуть не утопил свое страдание в выпивке и в опиуме. И как его спас один китаец, мастер боевых искусств» Ушу» Цзин У. Он объяснил, тогда, молодому и горячему лейтенанту, что Ушу – это не только приемы рукопашного боя, но и сила духа, овладев этим искусством человек, может достичь намеченной цели во всем. Ведерникову фактически в руки пришла спасительная панацея от всего, от своей обезьяньей внешности, от неудач с женщинами, и от неуверенности в свои тщедушные физические силы. И он стал ходить на занятия, вести строгий, по военному расписанию, уклад аскетический образ жизни. Девушка, за которой он тогда ухаживал, после развода с гулящей женой, отдала сердце другому, широкоплечему красавцу старшему лейтенанту Сапсаю. Они вместе учились в Черниговском летном училище и служили теперь вместе в Китае. Даша, дочь капитана интендантской службы полка, перестала смотреть даже в его сторону и только лишь соглашалась на свидание, если с ними будет Сапсай. Так униженный и угрюмый Ведерников бродил за ними по улицам Шанхая, вздыхая от отчаяния и безысходности. И, когда он уже сомневался в спасительной системе Ушу, пятеро нищих грабителей китайцев, угрожая ножами, стали требовать от гуляющих деньги, Ведерников уложил двоих. С переломанными ключицами их забрала китайская полиция. И Даша бросила трусливого Сапсая. Ведерников был вне себя от счастья. Фанатично преданно он любил свою Дашу, любил службу и забросил за ненадобностью Ушу…