Айрин Бран - Золотой тотем

– Но это же ужасно!

– Конечно, – кивнул Санкриэль. – А с подковами Гарри животные вполне хорошо себя чувствуют и могут проехать гораздо больше. Потому мы с МакАртуром всегда заезжаем сюда и ставим эти подковы.

– Но вы же вернулись совсем недавно оттуда. Зачем вам эти подковы? Ведь мистер МакАртур велел подковать всех лошадей.

– Эти подковы долго не живут, – усмехнулся Санкриэль. – Надеюсь, на наш поход их хватит.

– Я тоже надеюсь на то.

Как раз в это мгновение к ним подошел МакАртур, ухнув на стол три коробки патронов для карабина.

– И это все?! – удивился полуэльф.

– Этот хмырь заявил, что я выгреб у него все запасы в прошлый раз, – раздраженно фыркнул МакАртур.

– Врет, – констатировал Санкриэль.

– Само собой врет, – хмыкнул Сумеречный стрелок. – Но что я могу сделать?

– Ничего. Только взять то, что этот гад мне выдал.

– Ладно, не кипятись, МакАртур. Надеюсь, нам их много не понадобится.

– Я тоже на это надеюсь. Очень надеюсь.

Кузнец возился с их лошадьми около двух часов, после чего они снова нырнули в удушающую жару прерий. МакАртур вел их вперед так, словно у него в голове отпечаталась карта местности, по которой они ехали. Сарина не уловила того момента, когда они пересекли границу между Кристалией и Объединенными Новыми Землями. Впрочем, она и не пыталась этого понять. Пейзаж вокруг них остался таким же, нисколько не изменившись. Ей даже показалось, что они ходят по кругу, словно кто-то водит их на поводке. Так было целый день, до вечера. Первую ночь в Кристалии они провели под открытым небом, расставив палатки вокруг костра и надеясь, что магия полуэльфа защитит их не только от диких зверей, но и от самых страшных хищников – людей. Утром вернулась жара, которая усилилась и показалась им нестерпимой, когда они въехали в своеобразный каньон, еще позволявший выбраться из своего русла по склонам.

Солнце поливало все вокруг нещадным зноем, словно поставило перед собой задачу выжечь землю дотла. Или хотя бы изжить с ее поверхности все что есть живое. Все, что дышало, чье сердце билось. Неважно, кто это был, но, по мнению дневного светила, он должен был исчезнуть, сгореть в лучах его безжалостного жара, который лился с бескрайних голубых небес. Казалось, что солнце ополчилось на них, мечтая освободить планету для новой жизни. Но это было только ощущение, приносимое удушающим запахом пыли и раскаленного песка. Лошади осторожно ступали по неровной каменистой тропе, словно щупая почву перед каждым шагом. Ярко-бежевый песок смешивался с мелкими камушками, что скатывались со склонов гор, меж которыми и пролегла эта едва заметная дорожка, и стекал вниз широкими ручейками, которые запускали не в меру шустрые ящерицы, пробегавшие по горам. Всадники внимательно следили за каждым шагом своих коней, поддерживая их поводом, когда те оскальзывались на этой довольно опасной дороге, помогая им удержать равновесие. Лошади отфыркивались, стараясь избавиться от пыли, что лезла в их широко раздутые ноздри. Люди страдали от зноя. Страдали так же, как и их животные, на боках и плечах которых выступило обильное мыло, клочьями падавшее на раскаленную землю. Люди скрывались от выжигающих глаза солнечных лучей под широкими полами шляп, старясь смотреть на гривы своих лошадей. От вездесущей пыли, которую поднимали копытами животные, не спасали даже натянутые на нос платки: песок скрипел на зубах, забывался в ноздри, пропитывал ткань, отчего она кололась не хуже местных кактусов, царапая кожу. Всадники то и дело прикладывались к большим флягам с водой, которые были приторочены к седлам, лишь это спасало их от дурноты. Фляги постепенно нагревались на палящем солнце, делая воду неприятно теплой, заставляющей морщиться при каждом глотке, но иного выхода не было. Жидкость сейчас была единственным спасением их жизней. Если бы не маг в их отряде, это превратилось бы в пытку. Санкриэль же щелкал пальцами, и фляги покрывались инеем, отчего питье становилось обжигающе-холодным. Всадники четко соблюдали правило, принятое в этих местах: глоток делали сами, а еще один глоток распыляли над головами лошадей, спасая их от безжалостного солнца. Сарина подумывала о том, чтобы намочить какую-нибудь тряпку и положить на голову своего жеребца, чтобы прохлада воды сохранялась подольше, но в следующее мгновение она поняла, что это будет бесполезной тратой усилий. Ткань моментально стала бы сухой.

Ближе к полудню МакАртур сдался. Он поднял взгляд к небу и скомандовал привал, указав на большую пещеру, что попалась им на пути. Она могла подарить им столь необходимую прохладу, особенно если Санкриэль приложит к этому руку. Оставалось дождаться, когда солнце начнет клониться к закату, и только тогда выбираться на прогретые им склоны гор, чтобы проехать ночью еще хотя бы десять-двадцать миль. Полуэльф выкладывал в центре просторной каменной ниши костер, собрав камни и приобретенные еще в Честервилле дрова, навьюченные на одну из лошадей. Тогда МакАртур сказал, что они однажды спасут их никчемные жизни в этой гористой местности, где из растительности встречались лишь перекати-поле и кактусы, которые совсем не годились для поддержания огня. Санкриэль закончил приготовления и щелкнул пальцами уже привычным для Сарины жестом. Маленькая искорка упала на скомканные газетные листы и сухую древесину и тут же вспыхнула ярким, красно-оранжевым пламенем. Огонь весело затрещал, принимая предложенное ему угощение и уже не возражал, что люди используют его жар по своему усмотрению.