Павел Галандров - Сапфировый кондор. Детективно-политический трактат

Кингстол все яростнее и яростнее выкрикивал слоганы, все больше и больше людей, вставших кольцом вокруг него, при каждом призыве своего лидера вздергивали к небу сжатые кулаки и издавали одобрительные возгласы. «Да, с такой харизмой он и в преисподнюю кого угодно добровольно отправит, и даже пинок под зад не потребуется», – отметил про себя Фененко, до которого долетали хлесткие словесные выстрелы Кингстола в направлении правящей элиты. Через четверть часа оппозиционный предводитель, сопровождаемый овацией и свистками, удалился с трибуны. Теперь большинство взглядов устремилось в сторону каменного балкона резиденции, которую отделяла от площади узорчатая решетка высоких ворот.

Вскоре дверь балкона медленно отворилось, после чего показался долгожданный силуэт Люстона Феррантоса. Он не спеша вышел наружу, приблизился к краю балкона и облокотился на перила. Народ замер. Неодобрительные крики периодически проносились эхом средь толпы, но исчезали в бездне невольного молчания. Одни молчали от восхищения, другие – от злости, третьи просто стояли и ждали слов президента. Люстон взял в руки микрофон – он периодически общался с народом во время праздников через акустическую систему на балконе – и произнес:

– Рад Вас видеть, мои дорогие друзья! Я слушаю вас…

– Феррантос, когда, наконец, прекратится беспредел и власть зауважает свой народ? Когда ценности человека станут выше интересов кучки кукловодов с миллиардными состояниями? – кричали оппозиционеры в свои микрофоны.

– Ценности человека всегда были превыше всего, это записано в Конституции Республики Сантория! – не мешкая, отбил атаку президент.

– Ее никто не соблюдает, это фикция, а не основной закон! – послышалось в ответ.

– Друзья мои, я всегда думаю и буду думать, прежде всего, о вас, о гражданах моей страны! Посмотрите на наши успехи – мы запустили сверхмощную атомную станцию! Доходы государства растут, зарплаты повышаются, у нас проходят международные турниры, во всем мире уважают Санторию и считаются с ней!

– А сколько на этих успехах поимели твои приспешники, Феррантос? Сколько денег дошло до народа? Вы все занимаетесь показухой, собираетесь запускать спутник на Венеру, а на площади перед дворцом подыхают бездомные и скитаются бродячие собаки! Мы не верим ни тебе, ни государству! Мы хотим, чтобы приняли наши требования и заслушали лидеров оппозиции! Хватит пудрить мозги, пора отвечать за весь этот произвол!

Послышались крики с различных концов площади, вместе они слились в единый грубый и невнятный гул.

– Я всегда открыт для вас и готов принять ваших оппозиционных лидеров! Время и дату мы определим! Нет таких противоречий, которые нельзя было бы устранить, если общаются благоразумные и патриотичные люди!

Разговор продолжался еще некоторое время. «Переговорщики от народа» пытались требовать от Феррантоса гарантий выполнения данных им обещаний. Кингстол и другие вожди толпы выкрикивали звучные лозунги, а президент ждал со спокойным выражением лица, после чего отвечал им то, что считал нужным, либо вообще не отвечал, надменно глядя в сторону площади… Произнеся напоследок фразу «Будущее Сантории мы будем строить вместе, обещаю вам!», Люстон Феррантос удалился. Весь его облик оставил в душе Фененко и большинства других участников события очень неоднозначные и противоречивые чувства…

Тем временем машина Фененко завернула в один из узких переулков, которых было множество в центральной части города. Почти половина фонарей была разбита местной дворовой шпаной, поэтому дорога плохо просматривалась впереди. За пределами света от фар временами виднелись лишь неясные очертания многоэтажных зданий, промежутки между которыми заполняла темная зияющая пустота.

Глеб и Виктор отвлеклись от обсуждения бывшего санторийского президента. Касатин рассказывал приятелю о своем нынешнем журнале, о ситуации в Москве и о натянутых отношениях с женой, которая уже не была способна любить его таким, каким он был – постоянно увлеченным профессией. Ей было тяжело рядом с ним, Виктор чувствовал это и старался вернуть ускользавшее из рук семейное тепло обратно… Но его усилия постоянно терпели фиаско из-за новых срочных поручений и командировок. Любимая женщина уже не жила с ним, но платиновое кольцо, которое он ей подарил когда-то в знак своей преданной любви, по-прежнему украшало ее безымянный палец, внушая Виктору надежду на возвращение прошлого.