Марк Фурман: Прерванный полет

— Может быть, пойдем перекусим? Обычно мы обедаем в кафе, тут неподалеку. Там и поговорим.

— Наша Татьяна тоже рекомендовала мне это кафе, — отозвался Корначев. — Я как раз туда собирался.

Они спустились вниз, и, пока Ларионов разговаривал с дежурным, Юрий на стенде с надписью «Их разыскивает милиция» увидел фотографию Жигулевой с пояснительным текстом. Он прочел его полностью: «Органами милиции г. Белозерска разыскивается молодая женщина 25–30 лет. Рост около 167 сантиметров, телосложение правильное. Фигура худощавая, подтянутая. Волосы темно-каштановые, подкрашенные, прямые. Лоб высокий, открытый, лицо овальное. Глаза серые, нос прямой. Губы тонкие, зубы в сохранности. Ногти на руках длинные, покрыты светло-розовым лаком. Особые приметы: старый послеоперационный рубец на правой стороне живота».

— Вот развесили везде, но без успеха, — констатировал подошедший Ларионов. — И на вокзале, и у рынка, и на автостанции. Не удивляйтесь, если увидите эту фотографию в Москве. Делаем все. Но пока женщина не опознана.

— Конечно, опознание значительно облегчило бы нашу задачу. А владелец машины установлен?

— Тут особых трудностей не было. — Они вышли из милиции и, миновав здание сберкассы, пошли в противоположную сторону от вокзала. — Его уже на третий день после обнаружения трупа ребята из МУРа разыскали. Некий Казарян Артур Христофорович — старший научный сотрудник столичного НИИ автоматики и телемеханики. У него стопроцентное алиби. Машина Казаряна стояла у подъезда дома, во дворе. Когда он утром в декабре отправился на работу, то обнаружил, что машину угнали. Потом два дня в институт не ходил. Переживал. Сразу же заявил о краже в милицию, ему потом из местного отделения даже справку в НИИ дали: так, мол, и так, по уважительной причине человек отсутствовал. Очень сильно был потрясен случившимся. И не мудрено — прошел лишь месяц, как купил «Жигули», и уже украли…

— Труп был обнаружен в апреле, а машину угнали…

— В конце декабря. Точнее, двадцать шестого, за пять дней до Нового года.

— Значит, если считать двадцать шестое отправной точкой, то с момента угона до обнаружения трупа прошло около четырех месяцев?

— Действительно, без пяти дней четыре месяца, — подтвердил Ларионов.

Они подошли к кафе. Это было обычное строение летнего типа, стекляшка с лирическим названием: «Тополек».

Ларионова тут хорошо знали. Их посадили на удобные места в глубине зала. Подошла официантка с подносом: салат, солянка, отбивная, компот, свежий, приятно пахнущий хлеб. «Действительно, удачное кафе, — подумал Корначев». Он доверительно улыбнулся Ларионову.

— Юрий Трофимович, вы и ваши ребята трудились над этой загадкой не день и не два. Обнаружение машины, как я понимаю, ничего существенного не дало…

— Да если бы я эту шараду решил, хоть завтра в отпуск, — признался Ларионов. — Торчит в душе, будто заноза. И так, и этак подступались, но пока ничего утешительного.

— Отрабатывались какие-нибудь версии?

— И не одна. Ясно, что преступник знал путь к лагерю. Ведь от шоссе добрых пятнадцать километров по проселочной дороге, от нее еще три километра лесом. Опросили жителей близлежащих сел, лесников. Никто не видел в конце декабря «Жигули» синего цвета.

— В столице тоже никаких следов?

— Мы побывали в Москве на заводе «Стройдеталь». Коллектив там солидный, пришлось попотеть. Через бывшего командира отряда дружинников Мурашкинцева — весьма энергичный парень, выяснили, кто не работал в конце декабря. Среди мужчин таких набралось 19 человек. Причины самые разные: большинство находилось на больничном, 14 человек; двое брали отпуск за свой счет; двое не вышли на работу без каких-либо уважительных причин; один попал в вытрезвитель. Последних, троих мы проверили особо, буквально по минутам. Никакой зацепки, у всех железное алиби. В деле, кстати, есть материалы по каждому из девятнадцати.

— Я собираюсь в Москву. Побываю и на заводе. Нет ли у вас телефона Мурашкинцева и как туда проехать?

Ларионов достал из заднего кармана брюк записную книжку, нашел нужную страницу.

— Записывайте. От метро «Бауманская» четыре остановки автобусом № 119, дальше пять минут ходьбы. Станислав Дмитриевич работает инженером в конструкторском бюро. Я с ним договорился: если что-то нащупает, то позвонит. Пока звонков не было. И все же, если пойдете на завод, обязательно с ним свяжитесь.

Корначев переписал телефоны Мурашкинцева — два служебных и домашний.