Виталий Гадиятов - Таёжный перегон

– Антон, Антон, проснись! – услышал он чей-то тихий голос. – Антон…

– Кто это? – также тихо спросил парень.

– Это я, Алексей. Открой! Меня Фрося не пускает. На улице холодно…

Антон сел на прогнувшуюся до пола раскладушку, тряхнул головой, сбрасывая остатки сна. Присмотревшись, он увидел Алексея, стоявшего по ту сторону окна. В узкую форточку тройной, крепко сколоченной рамы насколько мог тот просунул голову.

– Лёха, ты, что там делаешь? Иди сюда, ложись.

– Я же т-тебе г-говорю, м-меня Фрося не пускает, – стуча зубами, сказал Алексей. – Эти все спят без задних ног, а я… Лежат у окна и ничего не слышат. Я тебе тоже кричу, кричу… а ты дрыхнешь, – с обидой на вредную дежурную, на себя и на ничего не понимающего Антона, матюгнулся геолог. – Й-а з-за-мерз, спать хочу, а она, с-собака ж-желтоухая, н-не пускает.

– Ты как там оказался? Я видел – ты ложился.

– Л-ложился. Душно стало, я пошёл на Индигирку воздухом подышать, сидел на берегу, ледоход смотрел и уснул. А теперь вот, она н-не пускает. Ну кто бы мог подумать, что такое случится? Кошке дверь открыла, а мне говорит: «Иди, бич паршивый, откуда пришел…» Я хотел проскочить – она собой дверь загородила. Её не отодвинешь. У-у, зараза толстая! Кто такую дуру сюда посадил? Вот собака…

Антон больше не стал ничего выяснять и, как встал с постели, босиком в одних трусах пошёл по длинному коридору. Добротная дверь прихожей, обитая полосатым матрасом, была закрыта массивным засовом и зачем-то подперта длинной, наклонно стоявшей скамейкой, упиравшейся внизу в порог дверного косяка коридора.

Неожиданно, откуда-то сзади, как из пустоты, его громко окликнули.

– Ты куда?

– Подышать, – буркнул Антон.

– Назад я не пущу. Там один уже дышит…

Антон открыл дверь, в неё сразу ввалился Алексей. Пока сонная дежурная отрывала от стула грузное тело и выходила из застекленной клетки, они успели проскочить в свою комнату.

– Сволочи, алкоголики, бичи! – понеслись вдогонку проклятия. – Как вы мне надоели! Я вас выведу на чистую воду! Завтра напишу рапорт коменданту, и вы у меня вылетите отсюда, как пробка из бутылки.

«Ох уж эта Фрося! Гоняет она там мужиков, спуску никому не дает. Вся общага дрожит. Такой попадись под руку…»

Согревшись в спальнике, Антон заснул. Под утро снова стало жарко. Он высунул голову наружу. Солнечный луч, пройдя через открытое окошко, прорезал палатку, пополз по стенке, коснулся лица парня. Тот попытался отмахнуться, как от назойливой мухи, ничего не получилось – луч слепил. Щурясь, Антон открыл глаза, посмотрел на часы.

«Ещё рано. Все спят, а мне лезет в голову всякая ерунда. – Он повернулся на бок, попытался заснуть, но сон больше не шел. – Нечего кривить душой, мне крупно повезло. Хорошо, что всё так получилось. Теперь не придется прятаться за тёмными очками Стрельникова от дежурной. Да и что там делать в этом Северном? Как привязанный, жди этот вертолёт. Бедный Леха! – посочувствовал он коллеге. – Нет, здесь лучше, но перегон – дело серьёзное. Пока вроде все идёт нормально. Лошади, правда, как на подбор, все с норовом. С такими дикарями я еще не встречался».

Антон ещё долго думал о предстоящем перегоне, и о своем месте в этом коллективе. Так и не сомкнув глаз, он поднялся с дежурным.

После обеда ребята снова пришли в загон. Солнце стояло уже высоко, и воздух так раскалился, что обжигал. От зноя всё вокруг притихло, будто притаилось.

– Саша, вот наш табун, – показал Антон на поляну за изгородью. Лошади заметно успокоились и, разбившись на три группы, разбрелись по всему загону.

Удовлетворенный увиденным, Дубовик потирал руки, едва сдерживаясь от накатившей радости, сказал:

– Да я уже с ними познакомился. Как только пришёл из посёлка, первым делом посмотрел.

– Ну и как впечатление? – спросил подошедший Костя. – Понравились?

Геолог невольно подался навстречу коневоду и усмехнулся:

– Откровенно говоря, я думал, будут хуже. Мы столько натерпелись в ожидании этих лошадей, что я не надеялся на что-то хорошее. Думал, пригоните по принципу на тебе, Боже, что нам не гоже, но, к счастью, ошибся. Прости, Костя, я был не прав. Вот только один серый мне не понравился. Это что за животина такая? – Он показал на лошадь, которая, как отшельник, стояла в стороне, понуро опустив голову. Можно было подумать, что все от неё отвернулись, и в знак протеста она ни к кому не примкнула. – Посмотри, впечатление такое, будто ее только пригнали из Бухенвальда: кожа да кости. Костя, я его не возьму, замени другим.