Анатолий Маскаев - Одна жизнь – две судьбы. Росомаха

– В общем, так, цыпленок ты наш комсомольский, активированный, Мазай еще ни перед кем не трусил, и в интернат я пойду, запомни это.

– Кирюха, да ты что, я же пошутил.

Наш разговор слышал весь класс, стояла тишина.

К нам подошла Сашкина любовь, Надя Тамасова.

Она спокойно убрала мою руку с его груди.

– Не надо Кирюша, он не хотел… -сказала она, глядя на меня своими черными бездонными глазами.

Я молча отошел и сел за свою парту.

На перемене ко мне подошло несколько одноклассников.

– Ты это, Кирюха, будет тяжело свистни, поможем… -проговорил Сашка Кузнецов, по кличке Кузя.

– Да ладно мужики, обойдется.

Я переехал в интернат и до конца недели, два дня был там один среди девчонок и мальчишек с младших классов, из других дальних сел, которых никто не трогал.

Да еще Женька Гордеев, учившийся в десятом «Б», который в будущем стал моим другом и «брательником».

В четверг вечером, возле туалетов, меня остановила Вера и за руку потащила в дровяник, который был рядом.

– Это правда, что ты согласился наших мальчишек защищать?

– А, ты откуда знаешь?

– Так вся школа об этом говорит.

– Согласился, не бросать же вас в беде.

Вера поцеловала меня.

Я, недолго думая, прижал ее к стене дровяника и полез одной рукой ей за лифчик.

– Ошалел, а ну отпусти…

– Вер, ты что?

– Отпусти, я сказала, пока только поцелуи.

Дурновские и чуусовские пацаны вернулись все в понедельник.

Бить их вроде никто не собирался, по крайней мере в школе.

В среду утром, моя сестра передала, что после уроков мать просила, чтобы я зашел к ней на работу.

Пришлось идти.

Мать накупила хлеба и продуктов, и сказала, чтобы я все это отнес домой, и ночевал сегодня дома, она с работы поздно придет, надо печку топить.

– Мам, у меня вообще-то сегодня занятия в семь по самбо.

– Хлеб я отнесу и печку сразу протоплю.

– А, ночью мороз обещают, холодно будет.

– Не замерзнете.

– Подождешь меня и пойдешь, я может на чуусовский успею.

Спорить было бесполезно.

Возле моста меня догнал Леха Вепрецов из десятого «Б».

– Кирюха, а ты никак сегодня дома ночуешь?

– Да не знаю, Леха, мать вот запрягла.

Дошли с ним до его дома, болтая о разном.

С Лехой мы дружили, часто приходилось вместе со школы идти.

Уже возле своего дома Леха вдруг сказал.

– Кирилл, я бы не советовал тебе сегодня дома ночевать, Гавриловна тебя не поймет.

Я пристально посмотрел на него.

– И когда?

– Кирюха, да я тебе ничего и не говорил, только совет дал… -уклончиво ответил он.

– А, когда у тебя самбо начинается?

– В семь.

– Вот видишь, в семь… -и он пошел домой.

На душе у меня стало тревожно.

Это как же получается, или узнали откуда-то, что я домой иду, или совпадение?

Я чуть ли не бегом отправился домой.

Пришел и сразу же затопил печку, через час вдруг пришел отец.

– Батя, а ты чего так рано сегодня?

– На новую делянку переезжали.

– Тогда топи печку сам, а мне обратно надо.

– Дома бы заночевал.

– Не могу батя, дела у меня, да и занятия сегодня.

Я рванул обратно в Сокиничи.

Перед бетонкой встретился Васька Лутченко, мой одноклассник еще по Коми, сейчас учился в параллельном.

Под глазом фингал.

– Это кто тебя так постарался?

– Каруловские.

Зная Ваську, цепкого и юркого, надо полагать, что дрались не один на один.

– Ну-у, а Веденей, он что в сторонке стоял… -спросил я.

– Стоял, зараза.

– Ну зачем же так, Вася, учится он с тобой, а живет то с ними.

– Ты это, Кирюха, не ходи сегодня в интернат, там кодла к восьми вечера будет, каруловские все, да и наших половина.

– А, что же не все, не считая тебя, да Женьки Гордея?

– Да, Леха встрял, сказал, что против друга он не пойдет, против тебя, то есть, и в избиении интернатских участвовать не намерен, и им не советует.

– Да ты же знаешь, кого разве Веденей и Шалый слушают.

– Знаю, поэтому и иду в интернат.

Васька с досадой посмотрел на меня.

– Ладно, я подтянусь к пол восьмому.

– Смотри сам, Васек, я не в обиде.

В интернат пока не пошел, встретив своего одноклассника Сидора, Вовку Сидрова, зашел к нему.

Попили у него чаю, затем Сидор откуда-то из-под стола достал свинчатку.

– Это зачем, Сидор?

– А, ты думаешь мы так отмахаемся?

– Мы…?

– Мы, ты что решил, я тебя одного оставлю?

– Спасибо друган, вот только свинец убери, а если без него не можешь, не ходи совсем.

Сидор сопя кинул свинчатку снова под стол.