Инна Живетьева - Черные пески

– Княжич! – прилетел далекий голос. – Вас князь к себе требуют.

Митька вышел в коридор и увидел слугу: тот шел, задрав голову к потолку, и кричал:

– Княжич!

– Тут я.

Слуга глянул удивленно, словно и впрямь надеялся обнаружить гостя среди переплетения балок. Сказал чопорно:

– Вас князь велели сопроводить в гардеробную.

…Митька остановился перед зеркалом. Цвета Моррина – белый, серебряный и голубой, потому на княжиче белоснежный камзол с серебряной расшивкой. Жесткий воротник, широкие манжеты, серебряные с жемчугом пуговицы – давно Митька не надевал такое, больше привыкнув к скромной одежде. Выгоревшие добела волосы, отросшие ниже плеч, пришлось перехватить голубой лентой. Почти сошедший загар неожиданно проявился и переменил цвет глаз с темно-серого на серебристо-светлый.

Все хорошо, но из оружия положена лишь шпага, и зудит пустота на месте пистолета.

– Ты и вправду похож на Ладу, – подошел тур. – Ох, племянничек, готовься – быть тебе обстрелянным.

Митька глянул недоуменно.

– Из самого приятного на свете оружия: девичьих глазок. Ну, не красней, не красней. Все, поехали.

Да, бал – не главное, что ждет во дворце. Король Далид пожелал видеть племянника королевского летописца. Митьке тоже интересно встретиться с ладдарским правителем – у Далида самая большая библиотека из всех известных, ни один король не относится с таким почтением к рукописному и печатному слову.

Музыка – сначала обрывками, незаконченными скрипичными фразами, – за стеной сыгрывается оркестр. Вот уже угадываются мелодии. Кажется, Митька пробыл в этой комнате больше часа. Все так же пишет, не поднимая головы, секретарь. Медленно выводит буквы, прорисовывает каждый завиток. Дважды приходил слуга, подбрасывал дрова в печь. А Митька ждет. Волнение, утихшее было, снова покалывает в кончиках пальцев. Чтобы успокоиться, княжич рассматривает приемную. Покои короля Далида удивляют простотой. Мебель обычная, такую можно встретить и в купеческом доме. Лепка на печи – листья плюща; изразцы с мелким, невыразительным рисунком. Даже положенные портреты и те в темных тонах. На одном наследник Ладдара. Митька вгляделся в строгое, слегка одутловатое лицо. Нет, совсем не похож на сестру, королеву Виктолию. Сейчас принц уехал на север, вести переговоры с купцами Вольного союза.

Взвились скрипки – и сразу оборвалась музыка. После паузы – начальные такты ладдарского полле. Готовятся к балу. За окном уже темнеет, скоро начнут съезжаться гости, а король все беседует с летописцем за закрытыми дверьми.

– Княжич Наш!

Митька вздрогнул, не заметив, как вошел слуга. Неприятно покоробило обращение, и он глянул угрюмо.

– Пройдите к королю.

Полутемная комната открылась перед Митькой. Между плотно закрытыми портьерами не пробивалось ни лучика. Только лампа на столе освещала Далида и тура. Закрылась за спиной дверь, отрезая льющийся свет и музыку.

– Ваше величество, княжич Дин из рода Орла, – поклонился Митька королю. Тур, стоящий у стола, качнул укоризненно головой.

– Подойди, – негромко велел Далид. Старый король сидел в кресле, накинув на плечи меховую накидку. Митька приблизился, его обдало теплом от алеющих в приоткрытой топке углей.

Далид придвинул к себе лист, один из стопки лежащих с краю. Митька кинул быстрый взгляд – и уже не от огня, от гнева бросило в жар. Это же его записки! По настоянию дяди княжич сделал с них копии, но вот уж не думал, что они окажутся у ладдарского короля. Тур не спросил, даже не сказал, что взял Митькины бумаги.

– Я прочел. Сколько успел, конечно. – Далид говорил очень тихо, и Митьке пришлось напрячься, чтобы не упустить ни слова. – У тебя талант, юноша, уж в этом мне поверь. Ты смог остаться на тонкой грани между навязыванием личного мнения и сухим перечислением фактов. Твои записки отражают не только суть, но и дух происходящего. Конечно, еще нужно учиться, но будет жаль, если ты загубишь такой дар.

Тур незаметно толкнул Митьку ногой, и тот поклонился:

– Благодарю вас, ваше величество.

– Мне известно, что князь Наш готов принять тебя в свой род, но ты необдуманно отказался. Надеюсь, что пребывание в Лодске изменит твое решение. Я дам тебе разрешение бывать в моей библиотеке. Думаю, такой вдумчивый юноша найдет там для себя много интересного.

Ничего себе! Митькин гнев чуть поутих.

– Я ценю таких людей, как твой дядя и как ты, юноша. И потому предлагаю то, что не предлагалось еще чужеземцу. Два года, оставшиеся тебе до восемнадцати, ты можешь продолжать ездить с князем Нашем. Потом поживешь здесь, моя библиотека велика, тебе понадобится время. Ты даже сможешь попасть в закрытый архив, я распоряжусь.