Екатерина Смолина: Уши, сердце, пистолет и другие неприятности... (СИ)

Ждал что ли этого вопроса? Или каждый день занимается спасением... другой расы?!

— А что ты хочешь?

— Смотря что ты можешь предложить. Меня устроит весомая сумма в золотых монетах или драгоценности. Вы, эльфы, только прибедняетесь много, а ходите в дорогих одеждах, строите добротные дома...

— Золото и драгоценности — лишь прекрасная часть природы. Для людей они стоят жизни, для эльфов — дар богов.

— Хочешь сказать, что проживёте и без золота?

— Нет, всего лишь рассуждаю о ценностях наших рас.

— Не самый убедительный аргумент помочь тебе.

Не самый, да. Папенька у меня тоже не самый бедный эльф в долине. Но предлагать от моего лица слишком большое вознаграждение — прямо таки глупо. Этот рыжий точно не упустит своей выгоды, а значит, будет торговаться. Допустим, я из обычного эльфийского рода (три раза ха-ха, все семьи в долине так или иначе кровно связаны с повелителем). При всём желании мои родители не смогут за меня отдать больше пятидесяти золотых...

— Пять золотых тебя устроит?

— Пять? Эльфа, ты кого надурить пытаешься?!

В его внимательном взгляде угроза и раздражение. В сочетании со всклокоченной чёлкой — немного неуютно. Он вообще был мало похож на того, с кем было бы приятно провести вечер.

— Сколько ты хочешь?

— Двести золотых.

— Сколько?!

— Без меня ты здесь не протянешь и дня.

Поединок упрямых взглядов, от которого, казалось, раскаляется воздух. Несколько секунд напряжённой тишины.

— Пятнадцать.

— Сто восемьдесят. И это последняя цена.

— Сто и ты мне поможешь с одним делом в городе.

— Нет.

— Да!

— Эльфа, не наглей!..

— Тогда без тебя справлюсь.

Первый раз на лице рыжего проступили эмоции. Он нахмурился и со вздохом начал рассматривать потолок. В человеке отчётливо боролись принципиальность и жажда наживы.

— Подумай ещё раз. У тебя здесь нет знакомых, нет денег, за тобой скоро будут охотиться другие ищейки. И, чёрт побери — ты на ногах едва держишься!..

Как раз в этот момент я почти приняла вертикальное положение. Но слабость в теле была просто неподъёмной, — пришлось вцепиться в железную спинку кровати.

— Как думаешь, они скоро за мной других отправят? — пропустила тираду мимо ушей.

— Скорее всего, пара дней у тебя есть. Может меньше. Пока найдут своего ищущего, пока разберутся... Туалет в коридоре за дверью.

— Спасибо, — смутилась, всё ещё сжимая спинку кровати.

Путь до туалета оказался неблизким. Сложно преодолеть три метра в крошечной квартирке, когда собственное тело так и норовит приобщиться к грязному полу. Сделав свои дела, я с удовольствием мыла руки и лицо в раковине. Мыло сильно отличалось от привычного эльфийской коже, но... оно было! Руки и лицо — это конечно замечательно. Но скромная чистенькая ванная упрямо подпирала бедро, так и приглашая в свои недра.

Да, я знаю, что так вести себя в гостях нехорошо. Но рыжий вряд ли сильно расстроится, если я воспользуюсь этим устройством. Мне надо. Мне очень надо.

Мысли не сильно расходились с делом и грязная рваная одежда уже лежала кучкой на полу, а я, морщась от смешанного удовольствия и боли погружалась в щекотную пену над горячей до мурашек водой.

Кажется, я немного задремала, когда услышала над собой ехидное:

— Спинку потереть?

Вскрикнула от неожиданности, брызнула пеной в ухмыляющееся человеческое лицо. Он рассмеялся, вытираясь рукавом, и тут же сморщился — забыл про руку.

— Послушай, я знаю, что заняла твою ванну без спроса, прости, это больше не повторится, — начала так учтиво, на что только была способна, прикрываясь руками.

- Я благодарна тебе за всю твою заботу, но не мог бы ты оставить меня ненадолго, чтобы я смогла хотя бы одеться?

Вместо ответа он открыл маленький шкафчик, и извлёк оттуда пару полотенец, которые положил на странного вида тумбочку со стеклянным окном. А в тумбочку убрал мои вещи! Что-то нажал, она загудела, зарычала...

— Не бойся, не съест она тебя. Пожуёт твои грязные вещи и отдаст чистыми. Только гладить нечем. Доплещешься — выходи, пожуём чего-нибудь.

— Ты решил мне помочь?

— Я ещё думаю. Думаю, что двадцать золотых лишними не будут.

— То есть сто двадцать? И твоя помощь в деле?

— Сам себя ненавижу, — снисходительно улыбнулся одним уголком рта и вышел.

Я облегчённо выдохнула и съехала с головой под воду. Сто двадцать — это, конечно, не мало, но за дочь повелителя одной из эльфийских долин... Рыжий сильно просчитался. Уж что-что, а торговаться я умею. Не как гном, конечно, — те вообще бы без штанов оставили. Но какая же я молодец!