Зия Зейналлы - Последняя ночь моей убогой жизни

– Да-а-а-а-а, кое-кто будет на тебя зол, – заметила София.

– Ничего подобного, – спокойно ответил я.

– Ещё посмотрим.

Тут в фойе вошёл высокий, широкоплечий, лысеющий мужчина с горсткой светлых волос, которые он когда-то называл «шевелюрой», в дорогом, но безвкусном, мешковатом, тёмно-голубом костюме и красным, мясистым лицом. За ним следовало не менее четырёх или пяти таких же крепышей, но чувствовалось, что именно он был альфа-самцом группы, так как шагал впереди остальных и выглядел гораздо свирепее остальных.

С тех пор, как наши поднялись наверх, в двери отеля не входил никто столь интересного внешнего вида, отчего это сразу же привлекло наше внимание.

Казалось, что мужики явно чем-то недовольны, но мы не придали этому большого значения. Лидер группы несколько раз нервно нажал на кнопку лифта, и они стали ждать, с подозрением глазея по сторонам. Вскоре лифт прибыл и мужики нетерпеливо, словно второпях залезли внутрь.

Буквально через несколько минут дверь номера, в котором полуголый Хэнк лежал на Ирине и сосал её маленькие коричневатые соски, открылась карточкой её постояльца.

Дверь номера и кровать, на которой Хэнк с Ириной лобызали друг друга разделял достаточно длинный коридор. Ира, имея слух бывалой изменщицы, довольно оперативно среагировала на шумы открывающейся двери и приближающихся шагов ещё до того, как её муж с друзьями прошли через тот самый коридор в просторную спальню.

«Бля-бля-бля-бля-бля» – услышали мы мысли Хэнка, после чего я и София тотчас же побежали к лифту и раз десять нажали на кнопку «вниз», забыв от паники, что нажимать-то нам нужно было кнопку «вверх».

– Допрыгались! Это, наверное, мужья! – беспокойно сказала София, ломая пальцы на руках.

– Ира! – послышался разъярённый голос.

Пока Хэнк пытался напялить на себя рубашку, ловко закрывая пуговицы одну за другой, Ирина метнулась в туалет вместе с той одеждой, которую успела схватить в охапку с ковра. Мы с Софией всё ещё ждали лифта, который, казалось бы, спускался целую вечность.

Когда альфа-самец вошёл в комнату, перед ним предстала следующая картина: в левой части комнаты, скрестив ноги, долговязый длинноволосый парень, сидел в кресле с невозмутимым видом, бокалом шампанского в руках и несколькими раскрытыми пуговицами, отчего волосы на его груди выпирали наружу; на кровати в правой части комнаты были помятые простыни, которым, по сути, нужно было лежать ровно, учитывая то, что в номере убирались; в центре комнаты чёрные каблуки Ирины на отельном ковре, брошенные поодаль друг от друга.

– Ааа! Вы, наверное, муж, о котором Ирочка нам столько рассказывала, – странно сказал Хэнк. Покачиваясь, он встал с места и протянул мужику руку. Я знал, что именно он вытворял и пребывал в некотором потрясении, ибо будь на его месте я, то никогда бы не додумался до подобного, даже несмотря на то, что Хэнк и был мною.

– Владислав, – сконфуженно назвался мужчина, отвечая на мягкое рукопожатие Хэнка своей крепкой лапищей размером с добрую лопату.

– Ух! Какие сильные руки. Понимаю, почему она выбрала именно вас! – Хэнк держал одну руку на уровне груди, точь-в-точь как тираннозавр, а другую положил на талию и захихикал.

– А вы кем будете?.. – всё ещё не догонял Владислав, как и мужики, стоящие за ним. Они начали перешёптываться, разглядывая Хэнка с ног до головы.

– Хэнк. Для друзей Хэнки. Рад познакомиться, – снова хихикнул Хэнк.

– Как вы тут оказались? – нетерпеливо спросил Владислав.

– Боже, вы не поверите! Мы с друзьями ехали по городу и заметили, что ваши девочки – Ира и Юлька, потерялись. Вот мы и решили подвезти их. На дворе всё-таки ночь.

– Он совсем рехнулся, – сказала мне София, когда двери лифта, наконец, раскрылись. Напрочь забыв о Дэмиане, мы просто вошли внутрь.

– Шутишь? Он гений, – ответил я и нажал на кнопку с надписью «15».

– А Ирочка, такая лапочка, господи, она предложила нам с ними выпить! А мне и Алтунке и так было тоскливо, вот мы и решили, почему нет? Ну, вы ведь понимаете, – продолжал ломать комедию Хэнк.

– Смутно, – грубо ответил обескураженный Владислав. – А где, собственно говоря, Ирина?

Если вы ещё не поняли, то, всё ещё поражаясь собственной изобразительности, спешу доложить, что Хэнк усердно изображал гея и даже немного переигрывал.

«Пошёл ты, не переигрываю я» – ответил мне Хэнк, встав, однако, в более адекватную позу.

Тут из уборной вышла Ирина во всей своей славянской красе. Чёрная юбочка и розоватая облегающая блузка уже были на ней, волосы и макияж успешно приведены в порядок, и всё бы хорошо, но хоть она и пыталась скрыть это, скрестив на груди тоненькие руки – на ней отсутствовал лифчик. Мужчины не всегда замечают подобные вещи сразу, но Хэнк вмиг понял в чём дело и медленно, дабы не вызвать подозрений окружающих, начал искать глазами потерянный элемент одежды. Вскоре он своим «эльфийским взором» обнаружил, что бретелька чёрного бюстгальтера Иры торчала из-под кровати, а прямо рядом с ней стояла отлакированная туфля Владислава сорок пятого размера.