Валентин Беляков - На далёкой планете

– Извините, просто я уже очень давно не видела разумных существ.

– Понимаю, я, например, несколько лет жил в пустыне, – сказал Мэй. Трикки внимательно взглянула на него. – А это у тебя откуда? – поинтересовался он, указав на саундер.

– Это? Просто еще во время потопа на остров вынесло банку, бутылку и этот музыкальный инструмент. Обидно, я ведь даже играть не умею!

– Правда? – удивилась Ойли. – У нас на плотовом острове был один парень, умеющий играть на саундере. Он часто аккомпанировал мне на моих концертах.

– Можем хоть сейчас что-нибудь такое устроить, – предложил Пик. Он сел на левый борт лодки и стал играть. Но оказалось, что той песни, которую он играл, Ойли не знает. Тогда он заиграл что-то другое, и это оказалась та самая мелодия, под которую она пела на последнем концерте.

– Погромче и побыстрее, пожалуйста, – попросила Ойли. Мэй заиграл снова, и она запела. Ее волшебный голос, слившись с веселым мяукающим бренчанием саундера, превратился в крутую и смелую песню, которая рассказывала о фееричных и легендарных путешествиях, бесстрашных путешественниках и совершенно невообразимых приключениях, ожидающих их на пути.

Уже наступила ночь. Океан был лаково черный, мрачный и жутковатый. Но у всей компании было весело и легко на душе. Кроме разве что Трикки, которая почему-то съежилась, сидя на носу лодки спиной ко всем, и молча смотрела вперед. Мелодия кончилась, и Мэй заиграл другую. Ойли перестала петь, и Зогг пригласил ее на танец. Они танцевали что-то, но было так темно, что этого было совсем не видно. Им просто нравилось танцевать, а Пикселю нравилось играть. Так и плыла во мраке невидимая лодка, пробуждая своим весельем сонный океан.

Чтобы не сбиться с курса ночью, Пиксель и Зогг установили вахты. Мэй дежурил до двух часов ночи, а потом Зогг, который к тому времени уже успевал выспаться, нес вахту до самого утра.

Было около часа по полуночи. Мэй сидел на борту, скучал и иногда поправлял курс. Он оглядел лодку. Зогг и Ойли спали в спальных мешках, а Трикки как загипнотизированная смотрела в звездное небо. В ее глазах отражались звезды.

– Ты что не спишь, – спросил Пик, – что-нибудь случилось?

– Нет, все нормально. Просто мне нравится смотреть на звезды.

– Может быть, тебе не нравится путешествоваь с нами? Если хочешь, мы можем высадить тебя на какой-нибудь хороший остров. Или давай поплывем вместе к Магу. – Он пытался разобраться, в чем дело.

– Зачем? – спросила Трикки.

– Зачем плыть? – уточнил Мэй.

– Нет, зачем все? Когда была пустыня, я вместе со всеми странствовала в поисках воды. Я мечтала, чтобы все вдруг резко изменилось, стало совсем по-другому.

– Я тоже об этом мечтал. И вдруг случился потоп. По-моему, это неспроста. Наверное, все жители нашей планеты пожелали этого, вот оно и материализовалось.

– Верно. И что теперь? По-моему, мы пожелали конец света. И он наступил.

– Но мы-то выжили, – воскликнул Мэй.

– Вот именно, – вздохнула Трикки. – Поэтому я и спрашиваю, почему? Зачем?

– Потому что это был не конец света, а конец пустыни и всякой фигни. Теперь нас осталось очень мало, и мир для нас стал намного меньше… Но не хуже. «Жалко, что она не была на том удивительном острове», с досадой подумал он. «Тогда бы она сразу все поняла».

Трикки поймала его взгляд, и ему стало немного страшно, потому что в глубине ее бездонных глаз он увидел какую-то другую странную вселенную. В которой что-то вдруг перевернулось, и запрыгали светлые искры.

– Я понимаю тебя, – прошептала она. Она придвинулась к нему, и он закрыл глаза. – Что ты жмуришься? – засмеялась Трикки.

– Я не жмурюсь, это рефлекс. Когда что-нибудь приближается к моему лицу, у меня закрываются глаза.

– Тогда, если что, то ты этого не видел.

– Чего, этого?

Трикки прильнула к его губам и поцеловала его. Когда он открыл глаза, она уже скользнула на край лодки и притворилась спящей. Вскоре проснулся Зогг и сменил его.

На следующий день Трикки вела себя, как ни в чем не бывало. Вечером они опять устроили концерт. Трикки было не видно, не слышно. Пиксель уже испугался, что она опять забилась куда-нибудь и хандрит. Но тут ее силуэт мелькнул в темноте, и она села совсем близко к нему. Мэй вздрогнул, сбился на секунду и тут же продолжил играть.

Они приплыли в какое-то странное место. Вода была мутной, и от нее исходил тяжелый запах гнилых листьев. То здесь, то там возвышались какие-то непонятые островки из торчащих в разные стороны прутьев. Те же самые прутья, только переплетенные под водой, царапали дно лодки. «Что бы это могло быть?» задумался Зогг.