Эдуард Семенов - Исправляем прошлое. По заданию Правительства

В условиях усиливающегося дождя это было невозможно.

Василиса кинула пинцет с пулей в саквояж и зажала пальцами рану. Теперь они стали единым целым. Одним организмом. Марля, которой она держала рану, тут же стала багрового цвета.

– Быстро, бери его за плечи. Помогай мне, – приказала Василиса Мустафе, который один сохранил спокойствие духа. Она показала, как надо делать.

Тело уже почти не дышащего поэта переместили на повозку.

– Гони к своей сакле, Мустафа. Миленький, не останавливайся.

И тут Мустафа заупрямился.

– Мне обещали золотой. Я хочу получить его здесь.

Василиса обвела глазами мужчин, которые смотрели на нее как на сумасшедшую.

– Есть у кого-то золотой? Нужно заплатить. Господа, это вопрос жизни и смерти Лермонтова, великого поэта.

– Василиса Михайловна, ну откуда у нас деньги? Мы же собирались на дуэль, а не в ресторан, – ответил за всех смущенно Глебов.

Мустафа нахмурился.

– Без денег не повезу.

Василиса не отпуская рану, сняла с пальца перстень. Сунула ему в руку.

– Вот.

Мустафа покачал головой.

– Этого мало.

Она сдернула с шеи цепочку, словно выдернула чеку из гранаты.

– Вот возьми еще и это. Серебряная.

Мустафа взял цепочку и внимательно посмотрел на камень.

– Это тебе точно уже не нужно? – спросил он задумчиво, а потом посмотрел на Лермонтова. – Куда везти то его, барыня?

– В саклю, – крикнула Василиса, тут же забыв про камень, и еще сильнее пальцами сдавила марлю, пережимая артерию. – Гони.

Однако слово «гони» к быкам было сложно применимо. Мустафа выжал из них все, что мог, но к своему дому они смогли добраться лишь минут через пятнадцать. Лермонтов уже не дышал. Василиса прижималась к его груди ухом, стараясь услышать дыхание, но все было бесполезно. Он умер. В бессилии Василиса упала на колени перед наличником и в голос зарыдала, проклиная животных, как будто они были в чем-то виноваты. В ярости она зарычала, как большая кошка, и в этот момент … Михаил открыл глаза и вздохнул. Посмотрел на Василису.

– Ты здесь? Ты рядом?

– Да, я рядом. Миша, нам надо сделать несколько шагов. Там, за этим окном нас ждет другая жизнь. Там …

Она хотела сказать про сына, но не успела. Михаил закрыл глаза, и, улыбнувшись, перебил ее.

– Я тебе верю.

Фрэнк Синатра, спецагент службы охраны президента Соединенных Штатов Америки, не любил, когда его сравнивали с своим знаменитым тезкой. Это напоминало ему о его детстве, и своих родителях, которые как раз были на нем помешаны и имя ему дали специально в честь певца.

Все свое детство он жил среди портретов знаменитости, его песен и всевозможных сувениров, на которых было его имя. Родители одевали его как певца, возили на различные конкурсы двойников и заставляли выступать во всевозможных шоу с песнями «романтического баритона». Им казалось это забавным, и позволяло всегда быть на виду у прессы и телевидения.

Когда появилась возможность самостоятельного выбора, он поехал, вопреки воле родителей, не в Голливуд, а в армию, в морскую пехоту. А оттуда уже после службы в Ираке и Афганистане, он поступил на работу в Центральное Разведывательное Управление. Поработал немного там, и в конце концов осел в Вашингтоне, в службе охраны президента, в отделе безопасности Белого дома.

Работа ему нравилась, она позволяла ему быть невидимкой, и в тоже время все видеть, все знать, и за всем следить. Имелось в виду, сидеть целыми днями перед мониторами, которые сканировали пространство вокруг здания и следить за тем, чтобы ни одна мышь не проскочила в святая святых американской демократии.

Заступив на смену, Фрэнк принял доклад своего напарника, который заключался в коротком рассказе о нарушителе периметра.

– Все тихо, без происшествий. Если не считать белой кошки. Прошла по лужайке как по подиуму, и нырнула в подвал. Но я уже сообщил в коммунальную службу, чтобы ее отловили. Они доложили, что поймали ее.

– Что за кошка?

Напарник показал ему запись. Белая тонконогая кошечка прошмыгнула перед видеокамерами в вентиляционную шахту. Потом еще один ролик о том, как ее выносили за ворота уборщики в серых комбинезонах.

– Ну, ясно, давай, уступай мне место.

Они перекинулись еще несколькими фразами о бейсболе, погоде и том, что скоро им предстоит смена объекта. Раз в полгода их переводили на другие точки для того, чтобы не замыливался глаз. У Фрэнка как раз это была предпоследняя неделя на этом секторе, в ближайшее время ему должны были сообщить новое место назначения.