Кирилл Кянганен - Империя Машин - Пограничье

Подкатили остальные повозки с клетками, коней распрягли и больше он их не видал. Развалившись на набросанных мешках с зерном, он поглядывал на цепь бродяг за пологими холмами, взбиравшихся по отвесным ступенькам, выбитым в горах. Послышались окрики, зазвенели хлысты. Из загона потекли рабы, распределяемые по повозкам. Йом внимательно следил за выходившими, надеясь увидать своих друзей. И ему повезло, Хейма и Слепца направили к его клетке.

Стража в стальных шлемах и плотно сшитых кожаных дублетах протолкнула их и еще троих внутрь.

– Почуешь на перинах? – усмехнулся Хейм. Он так называл всякие мягкие подстилки, так как после дерева и сухой затвердевшей земли всякое покажется периной.

Йом пододвинулся, пуская друзей на мешки.

– И как их мозги еще не сплавились в этих канистрах на голове? – поглядел Слепец на удаляющиеся фигуры.

– Ничего, скоро ваша лафа кончится – проговорил усевшийся рядом полноватый мужичок, опоясанный презрительным флагом – так называли порванные портянки, которыми вначале хлестали по голове упавших во время перевозки телег рабов, а затем обвязывали живот, дабы все видели по избитой физиономии чего ждет ленивцев.

– Если освобожу мешок, желчи поубавишь? Или так и брызжет? – спросил Йом.

– Пошел ты!

Стража немедленно откликнулась на повышенный тон, приближаясь к повозке. Они выехали в строгой последовательности по направлению к городу. Йом не видел его изнутри, но зрелище обещало быть захватывающим, о чем он незамедлительно поделился с соседями.

– Зрелище там только одно – это ты – влез в разговор сидящий у опоясанного испещренный шрамами смуглолицый мужчина. Глаза, налитые кровью, с нескрываемой злобой оглядывали Йома и его друзей.

– Думаешь, справился бы со мной? Один на один?

Смуглолицый схаркнул ему на ноги

– Порежу как свинюшку.

Хейм придержал Йома за локоть, кивнув головой налево. И точно – смотровая вышка с арбалетчиками.

Наконец, звук колес сменился на барабанную дробь. Каменная кладка – значит город уже близко. Повозка вырулила с колеи на пригородную дорогу. По бокам раскрывались дома из песчаника с широкими навесами, под которыми раскладывали множество товаров на сбыт. За ними пустующие конюшни. Нет, он определенно видел пар из ноздрей! Но где же кони? На клетку навалилась тень – двухслойные ворота из опускающейся решетки и бревен, а там… Заурчал живот – пряности, запахи жасмина, перемешивающиеся с жареным мясом, и варящейся рыбой, приправленной чем-то чрезвычайно ароматным и приятным. Безмерные толпы на широченных улицах, низенькие домишки с мелькающими средь них отдельными башнями, украшенные растянутыми до середины своего размера и вьющимися на ветру гобеленами.

– Пахнет Торговой Империей. Похоже на Сонтейв – сказал Хейм.

– Это она и есть, – ответил смуглолицый, – потому вы и навеки рабы.

Дети тыкали на повозки пальцами, что-то щебеча, а на развилке, обтекающей аллею фонтанов, тянущуюся вплоть до дворца, скопились жители, обсуждая непонятную многим диковину: из земли, уносясь в небо и обгоняя своей высотой самые крупные башни протягивалась объемистая свая с сечением, напоминающим резьбу у гвоздей. А подле нее весь перекресток был занят массивным плоским диском с вкраплениями причудливой формы, изогнутыми столбиками и ободом, достигающим толщины двух метров. Охраняли его наемники и просветитель, снявший белоснежный плащ, но тем не менее, не расстающийся с ним и таскающий в руке, точно сокровище. Но в большей степени Йома впечатлили купола, подобных строений он не видывал никогда.

– Храм поклонения Ветру – проговорил Слепец, когда Йом так и впился глазами в золотой купол, из которого подымались, обвивая, тонкие золотые стебли, сплетаясь над куполом в монолитный ствол, с раскидистой кроной, покрывающей целую площадь.

– Древо роскоши.

– Оно…

– Из его лепестков отжимают золотую пыльцу, так что по сути это растущая драгоценность. У нас им обмазывались жрецы перед песнопениями.

Далее шли ухоженные цветочные сады, обрамлявшие дома знати, вдоль желтеющих стен стояли корзины с душистыми травами, ближе к дворцу от фонтанов расходились канальцы к рядам скамей – здесь, на улице, под ступенями ожидали приема правителя. Повозка повернула налево, отдаляясь от роскошной палитры к скромным серым постройкам, сокрытым за небольшими изгородями. Тут и привычная нищета, хотя и преобладал порядок. Улицы регулярно подметались, вывозился мусор, естественно, за счет рабов. Для Йома это было в диковинку. На Безымянном все сваливалось в кучу, и каждый проем точно приспособлен для хранения хлама или отходов. Сам город оставлял смешанное впечатление, по меркам Йома, это даже не город – а крупное поселение.