Фёдор Венцкевич - Недетское путешествие

Уф! Он. Спаниель. Русский. То есть, чёрно-белый. Без ошейника, тощий, грязный, в ушах репьи – ужас, а не собака. Впрочем, хорошо, что собака, а не ужас. Вот только такой несчастной и бестолковой псины я сроду не видел. Обвисшая от тоски морда, растерянные слезящиеся глаза и розовый сопливый нос, неустанно что-то вынюхивающий. Потерявшуюся собаку сразу видно. Такая будет искать хозяина, пока не сдохнет. Обнюхал меня равнодушно и попетлял искать дальше.

– Эй! – окликаю я его, – Ты куда это, друг, собрался? Ты хоть представляешь себе, что это за места?

Спаниель остановился и уставился на меня своими тёмными унылыми вишнями.

– Слушай, – говорю, – я сейчас палатку поставлю, там хорошо будет. У меня и колбаса есть. Не уходи пока.

Спаниель подумал, вздохнул и улегся. Положил башку на передние лапы, уткнулся своим рылом в мох и завыл. Нормальные собаки кверху голову задирают, когда воют, а этот – вниз. Но, в принципе, его дело. У меня и своих хватало: палатку разбить, ельника под днище натаскать, канавку от дождя прокопать. Покончив с этим, развел у самого входа костёр побольше, а внутри запалил самого своего крупного светляка. Очень уютно получилось.

– Иди, – говорю, – колбасу будем есть.

Сидит, грустит.

– Слушай, – говорю, – тут нравы простые. Или ты ешь внутри, или тебя едят снаружи.

Это его проняло. Поднялся кое-как и, шатаясь, завалился в палатку. Я тут же вход покрепче завязал и нырнул в спальник. Спаниель сразу в ноги улегся, морду в лапы уткнул и уставился на стену палатки.

А там представление: театр теней приехал. Кому-то голову отрывают, кто-то с ножом крадётся, кто-то с косой – ну, всё в таком духе. И озвучка соотвествующая. Хохочут, скрежещут, ухают, стонут, кричат и бормочут. В общем, о том чтобы спать речи не идет.

– Давай почитаем, что ли, – говорю, – и достаю из рюкзака книжку.

«Повесть о настоящих людях» называется. Автор некто Г. Поттер. Очень духоподъёмное чтение, рекомендую. О героических буднях обычных людей. Автор, правда, почему-то называет их то маглами, то простецами, но это не важно. Почитать этого Поттера, получается, что вся жизнь обычного человека – один сплошной подвиг. Вот прямо от приёма пищи и до туалета, от рождения и до смерти. Потому что всё сам, всё своими руками, без всякой волшебной палочки. Совсем. Особенно автора восхищает, что человек находит в себе силы ещё и радоваться такой жизни. Это ли не подвиг, это ли не торжество духа, не устаёт восклицать уважаемый мистер Поттер.

Что-то в этом, конечно, есть, только автор перегибает. Его послушать, обычный человек, встав поутру и улыбнувшись вместо завтрака, хватает лопату, спускается в метро и начинают рыть тоннель до работы (не забывая шутить и улыбаться). Выкопав его, вместе с другими такими же бедолагами (все улыбаются) сажает в тележку начальство и толкает все это до работы, где той же самой лопатой до вечера с улыбкой перекидывает с места на место огромную кучу дерьма. Потом возвращается домой и, улыбнувшись пару раз вместо ужина, счастливо заваливается спать.

Ну, в принципе, да. Согласен с автором. Так не многие могут.

Я как раз дочитал до главы о крестражах. Автор, сдаётся мне, слегка помешан на ЗОЖ, поэтому сам крестражами не пользуется, другим не советует и очень переживает за тех, кто этому совету не следует. А не следует этому совету никто. Из маглов, конечно. Автор приводит статистику, согласно которой буквально каждый магл хоть раз в жизни да занимался этим делом.

Если верить автору, процесс примерно следующий: простец находит себе особь для спаривания и помещает в неё часть своей души, превращая эту особь в крестраж. Далее, эта особь-крестраж в обязательном порядке исчезает, оставляя простецу весьма небогатый выбор: либо искать сбежавший сосуд в надежде как-нибудь выковырять из него содержимое, либо уж искать новую особь и начинать всё по новой, что чревато, поскольку душа конечна и долго её так делить не получится. Больше того, излишнее увлечение крестражами может привести к полной утрате человеческого облика.

В этом случае несчастный превращается в существо, известное науке как broshenka vulgaris. Выглядит оно как обыкновенная собака (canis vulgaris) с той небольшой разницей, что умеет рыдать, плакать и закатывать истерики.

Тут мне пришлось прервать чтение, потому что я вроде как описался – вся нижняя половина спальника оказалась мокрой. Я уже начал было краснеть, но вовремя обнаружил, что дело не во мне. Дело было в спаниеле, который давно уже ревел в три ручья. Слезы так и катились из его печальных глаз по его измождённой морде, капали на пол и собирались в лужу, в которой и полоскался мой спальник. Я погладил бедолагу по голове и продолжил чтение. И тут меня озарило!