Тамара Габриель - По ту сторону – 2. Семейные узы

– Пока ты здесь, Сопротивление в безопасности. Чёрная королева не уничтожает их, только потому, что тебя там нет. Они для неё не столь важны, но именно Сопротивление и твой дед являются лучшей приманкой для твоей мамы и для тебя! Если ты придёшь в их мир, Она об этом сразу узнает! И тогда она придёт за ними. И тогда она убьёт их всех! – разозлился Костя. – Но ты ведь не послушаешь меня, верно?

Нея поджала губы и опустила глаза. Она была не согласна с тем, что говорил Костя. Ну, как злобная королева узнает о ней? Если бы она и правда была такой всесильной, она ещё в первый раз бы схватила её. А так никто и не знает, что Нея была там. И Нея была абсолютно уверена, что поможет деду вернуться домой. Девочка знала, что он не может вернуться сюда, потому что её рядом нет.

– Так я и думал. Тебе плевать на жертвы, которые принесли люди, чтобы спасти тебя! – Костя помолчал и покачал головой. – Знаешь, делай что хочешь, но меня больше во всё это не втягивай!

– Я думала, что мы друзья! – в отчаянии сказала Нея.

– Друзья? – зло воскликнул Костя. – Ты игнорировала меня 6 месяцев, это и есть проявление твоей дружбы? Когда я нужен – я друг, а когда всесильной Нее больше помощь не нужна, можно и проигнорировать меня? Не так ли? Я нужен тебе только для того, чтобы попасть за Завесу! Останусь ли я после этого жив, и останутся ли живы участники Сопротивления, тебе всё рано! Нет, Нея, мы НЕ друзья!

Злой Костя развернулся и ушёл домой, а Нея немного постояла в сенях, а затем, спрятав нос от мороза, побежала к бабе Паве. Слова Кости так и не затронули её души. Она осталась глуха к его словам и ушла с мыслью самостоятельно проникнуть к дедушке. В тот момент она была готова на всё!

Костя вернулся домой, он захлопнул дверь и направился к тарелке с бутербродами, которая аппетитно стояла на столе. Но вдруг у него из-под носа выдернули блюдо с едой, и кто-то ударил по руке папу, который тоже захотел перекусить. Мама Кости не пустила их в кухню, и демонстративно пронесла перед ними бутерброды с колбасой и выкинула со словами:

«Я смотрю, вы уже позавтракали».

– Мама! – воскликнул Костя. – Ты чего? Я же обожаю бутерброды с колбасой!

Костя не сразу понял, что совершил фатальную ошибку. Бабушка и мама мгновенно переключились на него. Отчитали за слишком долгий сон, за нежелание помогать, за то, что он даже не подумал прибраться в доме и т.д и т. п. Закончили они своё воспитание категорическим запретом.

– И чтобы я больше не видела, что ты общаешься со своей белобрысой подружкой! – заявила мама будничным тоном.

– Что? – удивился Костя. – А Нея тут причём? Между прочим, мы не…

Договорить, он не успел, его перебил возмущённый папа.

– Алёна, брось эти глупости, – строго сказал Давид. – Ты не имеешь права запрещать нашему сыну общаться с друзьями, тем более Нея положительная девочка.

Вот с этим утверждением Костя бы поспорил, но благоразумно решил промолчать. Когда дело дошло до запретов, он уже полностью был на стороне папы. Давид продолжал строго отчитывать маму за её неадекватное поведение, а дед Вадим молча, доел три своих пирожка. Затем встал, и стал подтирать пол у порога громко, ворча:

– Благодарность – это хорошо, но вот надо ж, натоптали тут. Нужны нам их пирожки, когда вот так вот натоптали. Эка невидаль, сладкие пирожки…. Самые вкусные пирожки – с ливером и всё тут.

Дед Вадим верно рассчитал, как только его дражайшая Божена услышала его ворчание и хвалу её ливерным пирожкам, она тут же превратилась в самую любящую верную жену и бабушку. Она обернулась, и цыкнула на дочь:

– Так, Алёнка, кончай тут сопли разводить! На пустом месте ссору начинаешь, а у меня вон, внук некормленый.

И Божена Игоревна вмиг прекратила войну, собрала на стол завтрак и накормила мужчин, которые присмирели и не смели больше глаз от тарелки отрывать. Они, молча, уплетали гречневую кашу с гуляшом, и прикусывали это дело карбовым салатиком, что Божена настрогала за 5 минут. После завтрака они всей семьёй пошли в зал, наряжать ёлку.

В зале у бабушки и дедушки царил белый цвет. Большой белый диван был усыпан огромным количеством подушек всех мастей, которые Божена Игоревна не только сама шила, но и сама вышивала цветастые узоры. Журнальный столик стоял у стены, над столиком висело огромное массивное зеркало в мраморной раме с ручной лепниной по краю. Это зеркало досталось Божене Игоревне от бабушки-дворянки, и она его всю жизнь бережно хранила.

Стены в зале украшены блестящей мишурой и растяжками в виде ёлочки. По потолочному плинтусу развешаны самодельные гирлянды «цепи», Костя их сам мастерил каждый год из цветной бумаги. У деда Вадима, как и у всех сельчан, новогодним деревом считалась сосна, а вовсе не хилая ель или жидкая пихта. Потому у больших окон зала раскинула свои пушистые ветви красавица—сосна. Она источала тончайший аромат смолы, который приятно щекотал ноздри и улучшал настроение. Дед Вадим давно уже перестал рубить сосны, он вырастил свою сосенку в кадке. Каждый год он заносил её с морозу домой, отогревал и украшал. После праздников он аккуратно снимал игрушки, чтобы не повредить иголки, и выносил дерево на улицу, где оно продолжало жить-нетужить. Дедушка даже дал ей имя – Хаврошечка. И вот уже 5 лет подряд, Хаврошечка радовала семью Ламберт-Петуховых на новогодних праздниках.