Владимир Мураев - Оля остается в Арктике

Еще совсем недавно Катя ехала в Хальмер-Ю полная тревог и с мизерной надеждой на успех. Ей тогда было страшно подумать, что совсем скоро Андрей может поехать обратно в Москву один. А она останется здесь, в Хальмер-Ю, в глубоких снегах, на берегу Карского моря, презренная, незаслуженно обиженная, отвергнутая. Катя хорошо помнит, как в Оренбурге на вокзале мама шепнула на ухо. «Включи мозг, обаяние, пожертвуй телом, но без Андрея не приезжай».

Катю тешила тогда лишь одна перспектива, что рядом с нею будет красивый, известный и всеми уважаемый человек – Славик, в которого она влюблена с детства. Но кем он ей будет – папой или мужем? В этом она еще не разобралась. Да, ей тогда было все равно. Главное, что Славик знал все о ее маме и о ней самой и воспринимал это все вполне нормально, не смешивая болезнь с моралью. А сейчас Катя счастлива. Она выиграла сражение в неравном бою. Она переломила этого красавчика-гиганта, перетащила на свою сторону. И она вместе с ним едет домой, в Москву. Дома она, несомненно, расскажет родителям о своих походах, о своем шоу, о белом косолапом друге и о том, как он ей помог. В каком состоянии был Андрей, когда увидел ее в обнаженном виде среди незнакомых людей. Как Андрей понял ее и ради нее отказался от генеральских погон и даже попросил прощения. Конечно, Катя знает, что там будет все: и смех, и слезы – от счастья и восторга, от ее смелости и триумфальной победы. А сейчас она едет домой в счастье и радости. У нее выросли крылья, она летит.

«Прощай, Хальмер-Ю, – про себя проговорила Катя. – Ты принес мне счастье и красивого мужа. Все тревоги и сомнения позади. Он меня любит. Теперь он мой навсегда. Прощай, мой дорогой Славик, я люблю тебя! Ты сделал меня счастливой! Если бы я не влюбилась в Андрея, я бы навсегда осталась с тобой в этом суровом райском уголке».

На глазах у Кати появились слезы.

– Ты, что, Катенька, плачешь? – с волнением спросил Андрей.

– Да, я плачу от счастья.

– А я, Катя, от счастья не плачу, а лечу. Любовь к тебе дала мне крылья!

– Значит, мы с тобой с крыльями, и оба летим. Любовь окрыляет человека, – ответила Катя.

За окном было темно. Сильный ветер со снегом, вперемешку с паровозным дымом залепливал окна. Расстояние от Хальмер-Ю до Воркуты чуть больше семидесяти километров, но ехать пришлось очень долго. Железнодорожные пути занесло метровыми сугробами снега. Поезд шел медленно. На некоторых участках приходилось сдавать назад, набирать скорость, пробиваться сквозь сугробы. Андрей сел рядом с Катей, прижал ее к себе и в раздумьях о скорой встрече с родными оба уснули.

Андрей проснулся от похлопывания по плечу. Раскрыл глаза. Возле него стоит мужчина:

– Просыпайтесь, ребята! Приехали – Воркута!

Андрей разбудил Катю. Ребята собрали вещи, вышли из вагона. На улице ветер, метель. После теплого вагона и после сна на улице показалось неуютно. К вокзалу изредка подъезжали такси с отъезжающими и провожающими. На улице никто не задерживался, старались быстрее спрятаться в здании вокзала. Ребята тоже быстро зашли в помещение. Вокзал небольшой, уставлен резными фанерными диванами с высокими спинками. В углу стояла «контрамарка», от которой несло жаром. Людей на вокзале было мало. Все старались приезжать так, чтобы сразу идти на посадку. С вокзала Катя дала родителям телеграмму: «Приезжаем с Андреем. Встречайте». До отправки поезда оставалось около шести часов. Ребята выпили горячий кофе, тонус сразу поднялся. Потянуло на разговоры.

Юля, получив телеграмму, захлопала в ладоши, слезы полились ручьем:

– Я знала, я знала, что у Кати все получится. Она красавица! Она умница! Ей нет равных во всей Москве, да что – в Москве! Во всем мире! – с телеграммой над головой Юля подбежала к мужу.

– Я же тебе сколько раз говорил, дорогая, что Андрей человек исключительной чести. У него благородное сердце. Он знает, что такое нужда, страдание и одиночество. И потом, мы Катю отдаем не в нагрузку – она красавица, она интеллектуал. По известным причинам она отказала десятку лучшим поклонникам Москвы. Тем не менее я, Юля, очень счастлив, что Катя встретилась и сошлась с Андреем. Андрей лучше всех – он солдат, он командир, умный, сильный, смелый, красивый. Я перед ним в большом долгу и люблю его как сына.

– Да-да, дорогой, я сама влюбилась в него с первого взгляда. Не будь у нас дочки… Перед ним не устоит ни одна женщина. «Конечно, – сказал Толя, – сердцу не прикажешь».

Катя села поближе к Андрею, прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Андрей закрыл ее правое плечо своей огромной ладонью, периодически прижимая Катю сильнее к себе или потихоньку похлопывая по плечу, как бы говоря ей: я тебя люблю, чувствую и охраняю. И действительно, Андрей был счастлив, что сумел правильно оценить ситуацию и не пошел на разрыв с Катей. Он не представлял себе, как бы сейчас сидел здесь один без Кати, а его сердце рвалось к ней. Он был доволен собой, что не сделал эту роковую ошибку. Достаточно было сказать Кате: нет! Это и был бы момент невозврата. Даже если бы через пять минут Андрей передумал, Катя бы его не приняла. Тогда пришлось бы ее уговаривать, просить прощения. Но такое поведение у Кати вызвало бы отвращение. Вместо сильного боевого и любимого мужчины она бы увидела огромную кучу ничтожества, которое в пять-десять минут может менять свои решения, свои чувства и предать в любой момент. С ничтожеством Катя жить не будет.