Владимир Мураев - Оля остается в Арктике

Дядя Олег с сыном Глебом и Олей быстро собрались и выехали за пределы Москвы – подальше от «цивилизации». По дороге в Ухту к Оле прицепился какой-то молодой моряк гражданского флота – еле-еле отцепили. В Ухте из бывших друзей и знакомых тоже никого уже не было. Там Олег разговорился с одним мужчиной. Рассказал о ситуации. Спросил, нет ли у него на примете порядочных людей, чтобы оставить Олю под ответственность – конечно, за хорошую плату. Мужчина, его звали Гриша, сказал, что в тундре у него есть знакомые оленеводы – Петя и Дуня. Им по пятьдесят лет, детей у них нет. Они будут очень рады молодой девушке.

– Конечно, комфорта там нет, – сказал Гриша, – привыкать к жизни в чуме молодой девушке, родившейся в комфорте в знатной семье, будет очень трудно.

Однако Оля согласилась ехать в тундру. Ко всему, что у них было с собой, подкупили еще продуктов, меховой одежды и вместе с Гришей поехали к оленеводам. Оленеводы – Петя и Дуня, узнав цель визита таких знатных людей, очень обрадовались и с удовольствием приняли Олю, как родную дочь. Оле тоже понравилось в чуме. Она была счастлива, что убежала из того ада и поэтому с радостью осталась в чуме. Дядя Олег оставил Дуне и Пете много подарков, продуктов, огненной воды. Попрощавшись с Олей и хозяевами чума, вместе с Глебом уехал в Москву. Оля попросила связаться с родителями, объяснить им трагические события на пожаре, о потере второго ребенка. Рассказать о ее замужестве и всех трагических событиях. Написать письмо Мадлен и рассказать ей, что случилось с ней в России…

В Москве дядю Олега уже ждали. Повязали прямо возле дома, задержали и Глеба. Все добивались, где спрятали Олю. Дядя Олег и Глеб утверждали, что Оля пошла в посольство Франции и, наверное, уехала в Париж. Глеба как несовершеннолетнего выпустили через десять дней. Дальнейшая судьба дяди Олега неизвестна.

Отдохнув от сложной и тяжелейшей дороги на север и обратно, Глеб решил поехать в Петроград к родителям Оли. Рассказать им, что произошло с Олей, да и со всеми ими, в Москве. Петроград по-прежнему кипел: где играют вальс, где похоронную, где славянку; кто на фронт, кто с фронта. Вокруг плакаты, митинги. Кого ведут, кого несут, нет ни начальников, ни подчиненных. Никому ни до кого нет дела – полная свобода. Думские масоны и царские лизоблюды давно разбежались. Прихватив самое ценное – рассыпались по миру – кто в Париж, кто в Нью-Йорк, кто в Стамбул.

Глеб взял экипаж и направился к дому Антона. Величественный великолепный дом, неожиданно для Глеба, оказался серым и мрачным. На фасаде кое – где осыпалась краска. Окна стояли голые, без штор, ворота приоткрытые. Возле подъезда и во дворе грязь: окурки, спички, бумажки. мрачно, уныло. Казалось, дом необитаем. Все указывало на то, что здесь произошли трагические события. Глеб долго стоял во дворе. Заходить было страшно. Страшно было увидеть и услышать то, чего он не ожидал и не предвидел в дороге.

Постучал в дверь – никто не открывает. Дверь оказалась открытой. Вошел в вестибюль: полы голые, стены голые, вокруг пыль и грязь. Стало понятно – дядя Антон и тетя Нинет здесь больше не живут. Либо арестованы, либо, что еще страшнее, – погибли. Напротив, него открылась дверь. Из комнаты вышел старичок.

– Кто вы, и что вам здесь нужно? – спросил старичок.

– Я племянник дяди Антона. Меня зовут Глеб. Я приехал из Москвы проведать дядю Антона и тетю Нинет и сообщить им очень неприятные новости.

– Извини, Глеб, я тебя не узнал. Я видел тебя еще ребенком, когда тебе было десять лет, а сейчас ты настоящий мужчина. Стал выше меня на голову. Я кучер твоего дяди Антона, меня зовут Герман.

– Я тоже вас помню, – сказал Глеб. Я вижу, что здесь что-то произошло. Расскажите все, что вам известно.

– Мне, Глеб известно только то, что Антон и Нинет погибли. Их трупы нашли в лесу. Антон погиб от выстрела в спину, а Нинет – от тупого удара по голове. Там же возле них лежали еще два трупа – один с огнестрельным ранением в грудь, второй с ранением в затылок. Что фактически там произошло – никто не знает. Наверное, были какие-то разборки между собой.

– Дядя Герман, – спросил Глеб, – а в поведении дяди Антона и тети Нинет вы не заметили что-то необычное накануне трагических событий?

– Как-то утром, накануне этих событий Антон вышел на балкон и приказал мне запрягать коней. Это было за неделю до большевистского переворота. Я запряг коней и стал ждать команду. Но команду я не дождался. Зашел в дом, спрашиваю служанку.