Николай Лебедев - На 3/4 живой

– Как это оберегаем? – не удержался от вопроса Андрей. Он недоуменно взглянул на массивные тела зубастых бестий, и сильно удивился.

– Городские. Начитались средневековых романов о рыцарях, и возомнили себя Георгиями Победоносцами, мать их! Ты же в городской библиотеке успел побывать?

– Так ведь она, по моим сведениям, сгорела два года тому назад.

– Не знал. Жалко. Хотя там были сплошь слюнявые романы, да фантастика. Серьезные книжки они там у себя давно сожгли. Еще в темные времена. Буржуйки свои ими растапливали. Да! Городу нашему лет через двадцать вообще конец наступит.

– Почему?

– Работы у них никакой нет. И в старые времена найти ее было непросто, а сейчас, так вообще беда. Несколько предприятий сразу после войны мгновенно встали. Одно из них мебель изготавливало, другие – обувь, гардины и электронику для нужд народа и армии. Нужные, но держались они на плаву за счет электроэнергии. А как только ее не стало, не стало и предприятий. Одежду и обувь, правда, они у себя еще кустарно шьют, но очень страшную. Дельные работники уходят из города уже давно. Сейчас большинство трудоспособного населения с весны до осени подрабатывают в деревнях. Те из них, кто поумнее, давно уже там осели, свое хозяйство завели. Выживают, одним словом, кто как может. Если бы у них хотя бы был вменяемый градоначальник, а не тот, что сейчас. Тогда, может быть, они и подольше продержались. Кто сейчас в городе остался? Старики и оторванная молодежь, которая работать не хочет. Жалко мне их. Особенно одну молодую девицу.

– Валерию? – спросил Андрей наобум.

Полковника как будто обухом по голове огрели. Взглянул он ошарашенно на своего собеседника и тут же все понял.

– Ну, ты даешь! Не успел у нас появиться, а уже первую городскую красавицу склеил! Ну-ка давай, рассказывай.

Андрей рассказал об их мимолетном знакомстве. И о том, что именно она направила его в Гарнизон.

– Ты знаешь, Андрей, я давно замечаю, что чистые души всегда находят друг друга. Хорошая она девушка, добрая. Вот только сирота, тяжело ей одной. А ведь я когда-то был знаком с ее отцом…Целых два часа. Хочешь, расскажу?

Почувствовав неподдельный его интерес к предложенной теме, Полковник поудобнее устроился возле костра. Он еще раз пристально посмотрел на Андрея и начал:

– Произошло это пятнадцать лет назад. Стояла лютая зима. Весь народ сидел по домам и занимался своими делами: мужчины что-то мастерили по хозяйству, женщины вязали свитера и носки. Тишь да гладь. Вдруг, врывается ко мне домой горожанин, которого я хорошо знал и кричит: «Беда!»

Полковник рассказывал Андрею историю, весьма типичную в их неспокойном мире. Нечто подобное когда-то произошло и в его деревне. И в сотнях других островках человеческой жизни, которым посчастливилось уцелеть после страшной войны. Если не вдаваться в подробности, то в город нагрянула очумевшая от голода и холода банда мародеров.

– Ты же видел их защитные стены? Труха, видимость одна. Еще мой предшественник предупреждал городские власти: займитесь, отремонтируйте. Куда там! Летом им некогда было: на барщине в деревнях. Зимой около печек грелись и медовуху жрали. Короче, полный бардак. Ну, а когда эти полезли, было уже слишком поздно что-либо делать. Бандиты беспрепятственно вламывались в дома к жителям и крушили все подряд. Издевались над стариками и детьми, насиловали женщин. В городе, конечно, был отряд самообороны. И отец Валерии стоял во главе его. Но что может сделать кучка плохо вооруженных мирных людей против сотни профессионалов в своем деле – насильников и убийц? Он, однако, не растерялся и послал к нам гонца за помощью. Однако как мы тогда не спешили, все равно пришли слишком поздно. Зима, снегоступы вязли в глубоких сугробах. Когда мы ворвались в город, половина жилых домов горела. Оставшиеся в живых жители, укрылись в просторном и прочном здании национального музея.

Он передохнул, вспоминая, по-видимому, те давние события. Вспоминал и переживал их вновь. Благородный и честный Полковник.

– Я тебя не утомил? – наконец спросил он.

– Нет, нет, что вы!

– Когда мы подоспели, забаррикадированные двери музея были уже практически выбиты. Через окна они не полезли: на них стояли крепкие решетки. Из здания доносился детский плач и женский вой. Вот тут-то мы им и врезали!

У Полковника от гнева сжались кулаки, костяшки пальцев побелели.

– Никто из этих гадов не ушел с площади живой…

Он сделал долгую паузу. Андрей его не торопил, понимая, какие чувства охватили сейчас рассказчика.