Ашаи - Твоё? Сделай сам

В узком, слабо освещенном коридоре закулисья курил осветитель Жора. Прямо над его головой висела табличка с изображением перечёркнутой дымящейся сигаретой в красном круге. Услышав шаги, Жора затушил сигу и устремился в сторону зала, но налетел на Леса. Писатель и не думал его отчитывать, поскольку сам не любил запреты.

Он лишь спросил: “Жор, ты не видел Раду? Не могу до неё дозвониться”.

Жора, стараясь не смотреть в лицо, отрицательно покачал головой и был таков. Лес бросил взгляд на место правонарушения. На старой тумбочке лежала его первая повесть, напечатанная в формате мини-книги размером с блокнот. Вся в пепле, засмолённая, местами прожжённая, она была подставлена под пепельницу вместо отколотой стеклянной ножки. Лес окликнул Жору, но тот уже давно исчез в полумраке коридора. Глядя на пожелтевшие страницы, он вспомнил, как писал их вечерами, уставший после скучной работы. Он вспомнил, как по середине комнаты танцевал свою версию harlem shake, когда по электронной почте получил от издательства письмо счастья с предложением опубликоваться. Где теперь эти эмоции? Теперь даже не намёка на удовлетворённость. Лес поджёг окурок, сделал несколько тяг, закашлялся, вспомнил, что не курит уже много лет. Теперь он чувствует ничего. Пустота ведёт в неопределённость, неопределённость – в беспокойство. Лес хотел было избавить свою первую мини-книгу от незаслуженного обращения, но потом передумал. Пусть служит людям. Хотя бы в роли ножки под пепельницей. Ему нужно было срочно найти Раду.

В гримёрке, непринуждённо расположившись на подоконнике, две девушки смотрели в окно и разговаривали.

“Он, конечно, берёт своей харизмой и чутким отношением к читателям, но сюжет-то скучный!” – сказала мастер по мейкапу. Её собеседница увидела стоящего в дверях Леса.

“У Вас галстук сбился, давайте поправим!” – она спрыгнула с подоконника и направилась к нему.

Но ответной реакции не случилось. Взгляд Леса шёл сквозь неё, на её подругу. Та смущённо отвернулась к окну, не смея пошевелиться. Когда выпрямление и без того хорошо сидевшего галстука закончилось, Лес поблагодарил не глядя и приблизился к мастеру по мейкапу.

– Скажите, в каких местах сюжет был скучный?

– Скучный? Боюсь, Вы не расслышали. Я сказала “сочный сюжет”.

– Знаете, так неловко выходит. Я случайно подслушал ваш разговор, да к тому же ещё и неправильно! Я очень рад, что Вам понравилось, но, может быть, есть что-то, что можно было написать по-другому, с вашей точки зрения?

– Может быть, сюжет… Да, нет, правда, у Вас классное произведение. Очень жизненное. Особенно мне нравятся моменты, когда главного героя от переживаний бросает то в жар, то в холод. Со мной тоже такое бывает.

Похвала остудила Леса пыл, а тут ещё в гримёрку зашла Рада. Она сказала:

– Что случилось? Ты какой-то взбаламученный. Опять продавщица в буфете нагрубила?

– Радочка, я тебя везде ищу, микрофон фонит.

– Это не страшно. С тобой всё в порядке? Please, don’t keep me friendly.

Рада любила придумывать фразеологизмы на английском, подчёркивающие эстетику момента. И этот, по её мнению, был самым удачным. Она часто его использовала. Лес переводил его как “Пожалуйста, не будь со мной дружелюбным”, что, должно быть, означало “Скажи честно, как есть”.

Он молча смотрел в её тёмные глаза. Пауза затянулась и Рада не выдержала:

– На тебе лица нет.

– Слушай, возможно, мне пора заняться другим делом.

– Почему? Ты отлично держишься на сцене. Выглядишь очень довольным. Я наблюдала со стороны.

– Да, устраивать презентации всегда весело и задорно. Но это всего лишь миг, это шоу. Это не серьёзно.

Лес перешёл на шёпот, хотя кроме них в гримёрке никого не осталось:

– Я не знаю о чём писать дальше. Я не знаю, как писать.

– Пиши, как раньше. У тебя прекрасно получалось. Людям нравится.

– Не могу как раньше. Им не нравится, – Лес указывал рукой на выход из гримёрки, – а они всё равно читают. Потому что все читают.

– Нашёл о чём беспокоиться.

Внутри у Леса похолодело. Он снял со спинки кресла пиджак и накинул на плечи, не всовывая руки в рукава.

– Я нашёл формулу популярности, но произведения получаются плоские. И никто не хочет сказать мне почему. Посмотри, в них нет глубины. Есть драматизм, злободневность, неожиданные повороты. Но нет глубины. Это когда отрываешься от чтения и думаешь про себя: “Конечно же! Я всегда это знал, но не мог сформулировать. И вот наконец-то!” И ещё первое время в ушах вибрирует, а вокруг всё трясётся.