Юрий Стукалин - Быть зверем

– Ага, – ответил я, вдумчиво всматриваясь в живописные изгибы сигаретного дыма.

– Хорошо, – злорадно протянул он.

Я поднял голову и посмотрел на Камилу. Лицо ее оставалось серьезным, но, встретившись со мной взглядом, она не выдержала и засмеялась. Панамка тоже перестала кусать губы и, согнувшись пополам, забилась в истерическом смехе.

– Да это шутка такая! – Камила вытерла с глаз проступившие слезы, а панамка, улыбаясь своим белозубым ртом, утвердительно закивала.

– Над тупыми иностранцами?

– И не только, – гордо вставила панамка. – Но шутка старая, и я даже подумать не могла, что вы на нее попадетесь!

– Правда? – наконец приподнял голову Ник.

Камила попыталась что-то ответить, но снова захлебнулась веселым смехом. А панамка ехидно ткнула в Ника пальцем и с гаденькими интонациями в голосе произнесла:

– Это была моя коварная месть. Тебе надо было внимательнее слушать меня в машине, когда я пыталась рассказать о своем младшем брате, а не говорить, что кто-то слишком много болтает.

– Никит, а она мне нравится, – ухмыльнулся я.

– А мне нет. И сейчас я ее убью! – протянул он и начал подниматься.

– Да, да! – согласился я. – Убей ее жестоко. Пусть ей это послужит уроком на будущее!

Панамка, увидев поднимающегося с земли Ника, радостно взвизгнула и бросилась бежать, преследуемая улюлюкающим самцом…

28 ноября 1903 года

«Вот уже две недели, как я в пути, и каждый день похож на предыдущий. Сколько времени я проведу в джунглях на этот раз, трудно даже предположить. Первая цель моих поисков – это маленькая деревушка у древней пирамиды, на которой кровожадные дикари в прошлом приносили человеческие жертвы своим ненасытным богам. В рукописи говорится, что лестница ее украшена иероглифическими надписями, а неподалеку расположено озеро. Прошло много веков, и может случиться так, что деревушки той уже нет и в помине, озеро высохло, а пирамиду разрушила сельва или заросли покрыли ее настолько, что отличить ее от обыкновенного холма уже не представляется возможным. Тогда все мои усилия и затраты, пойдут прахом. Но мой проводник утверждает, будто знает такое место. Лжет он, намереваясь заработать на мне пару лишних песо, или говорит правду, покажет время, а сейчас мы ежедневно продираемся сквозь густую чащу. Впереди идут двое индейцев, острыми мачете [13] прорубающие дорогу для каравана носильщиков, несущих на своих спинах необходимые для долгого путешествия припасы…»

Чимай вскинул голову, медленно поднялся с земли и прислушался. Доносившиеся с тропы голоса были едва различимы. Жестом призвав своих людей оставаться на месте, он осторожно прокрался к тропе и выглянул наружу сквозь стену зарослей. Белокожие, представшие перед его глазами, являли собой жалкое зрелище. Грязные, оборванные и уставшие, с лицами, поросшими волосами, они уже мало напоминали тех сильных бойцов, с которыми он сражался в течение последних дней. Они шли, сбившись в кучу, еле переставляя ноги, ведя на поводу трех лошадей. Животные также были не в лучшей форме. Две лошади хромали, и на них были видны следы свежих ранений, окруженные роем вьющейся мошкары. На спине третьей, всем телом припав к ее шее и едва держась в седле, сидел перевязанный окровавленными тряпками солдат. Его лицо было серым и искажалось гримасой боли при каждом шаге лошади. Кроме него еще шестеро чужеземцев шли по тропе, и четверо из них тоже страдали от ран. Состояние двоих было столь плачевным, что они могли передвигаться только с помощью своих товарищей.

Мягко ступая по земле, чтобы не быть услышанным врагами, Чимай скользнул в сельву.

– Там семеро белокожих, – тихо сказал он, вернувшись к поджидавшим его двум воинам. – Почти все из них раненые.

– Значит, наши усилия не пропали даром, – один из воинов сжал копье так, что его пальцы побелели. – Собаки с ними?

– Нет, – покачал головой Чимай. – Собак с ними нет. И на их телах нет защитных панцирей.

– Мы не должны дать им уйти, – глаза воина пылали ненавистью.

– Нам следует торопиться. – Чимай стоял в нерешительности. – Нас ждет Балум. Если мы ввяжемся в бой, то потеряем время или погибнем.

– Если мы оставим их в живых, они приведут новых бойцов, – настаивал воин. – Пошлют отряды в Лакамтун и разобьют их силы еще до нашего объединения.

– Хорошо, – после некоторого раздумья согласился с ним Чимай и, подняв с земли захваченный в последнем бою меч, направился к тропе.