Александр Абалихин - Страна Синих Ягод

– Только умоляю тебя: не помышляй о захвате крепости. Я рассмотрел хорошо укреплённую крепость с высокими, освещёнными факелами, зубчатыми стенами и круглыми башнями, расположенными по углам. Крепость находится на небольшом острове, который отделён от побережья узким проливом. От освещённой факелами пристани до крепости можно добраться по подъёмному мосту, – шёпотом говорил Ингвар. – А сейчас умолкни, конунг, если собираешься жить долгие годы.

Суда пристали к берегу. Саксы сошли на пристань. Освальд примотал канат, на котором судно саксов тащило драккар к берегу, к большому камню.

Ингвар и Ульвар бросили якорь.

– Горд! Роб! Следуйте за нами! – позвал Эдвард.

Ингвар и Ульвар ступили на пристань. При тусклом свете, исходившем от факелов, закреплённых на низких столбах, Ингвар заметил, как Ульвар, вытаращив глаза, свирепо смотрит на Эдварда. При этом гигант раздражённо пыхтел. К счастью, кроме Ингвара, никто не видел, насколько разъярён гордый викинг. К счастью, вражеские воины были заняты своими делами.

– Пойдёмте с нами в храм, – пригласил Ингвара и Ульвара Эдвард. – Скоро начнётся месса. Ведь вы христиане?

– Конечно, – поспешил ответить Ингвар. – Но только мы очень проголодались. Нельзя ли нам сначала перекусить?

– Мы накормим вас, – пообещал Эдвард.

– Пойдём, Роб! – сказал Ингвар и, как бы невзначай, поинтересовался:

– Эдвард, вы свои корабли оставите без присмотра?

– На пристани останется Освальд с тремя воинами. Они будут следить за кораблями. У нас здесь часто бывает ветреная погода. Порой резко поднявшийся ветер рвёт канаты и сносит суда с якоря, – пояснил Эдвард. – Освальд и его помощники перенесут товар на причал. Надо просушить шкуры.

– Ты здесь самый главный? – поинтересовался Ингвар у Эдварда.

– Я верный слуга короля Этелреда, который подарил мне эту крепость за преданную службу, – ответил Эдвард.

Все саксы, за исключением Освальда и оставшихся с ним на пристани воинов, вместе с Ингваром и Ульваром направились к крепости. Ульвар оглянулся на драккар, сиротливо приткнувшийся к пристани в окружении кораблей саксов, и шумно вздохнул.

– Почему он вздыхает? Переживает за товар? – спросил Эдвард у Ингвара.

– Ты его больно и обидно уколол копьём – вот Роб и вздыхает, – ответил Ингвар.

– Этот глухонемой понимает, о чём мы говорим?

– Кое-что понимает, читая по губам.

Эдвард усмехнулся, покосившись на молчаливого морехода, и поинтересовался у Ингвара:

– Твой приятель молчит от рождения?

– Да, – кивнул Ингвар, – от самого рождения.

– Сейчас вы согреетесь и перекусите. Несколько кружек доброго эля вам не повредят. Наверно, в Вейтстоуне жадные купцы, связавшиеся с фламандскими торгашами, никогда не угощали вас настоящим элем, – сказал Эдвард.

– Ты угадал, я давно не пил эль, – сглотнув слюну, признался Ингвар.

– Может, твоего большого друга вылечит наш напиток? После десятка больших кубков эля даже у глухонемого развяжется язык! – засмеялся Эдвард.

Ингвар сам боялся такого развития событий. Между тем, Эдвард продолжил развивать свою мысль:

– Ведь лучше всё рассказать во время дружеского застолья, чем под пытками палача, правда?

Ингвар не знал, шутит ли Эдвард или действительно не верит ему.

– В Иглстоуне есть свой палач? – спросил Ингвар.

– У нас всё, как у людей – есть и свои обвинители, и свои палачи, – зловеще улыбнулся Эдвард.

На его лицо падал свет от факела, который нёс шагавший перед ними воин. Выражение лица Эдварда Ингвару не понравилось.

– Главным обвинителем у нас выступает папский легат Себастьян. Он особенно любит огонь. Его не корми лепёшками с мёдом, а дай сжечь на костре посреди главной площади парочку-другую еретиков или язычников. При этом он говорит, что их постигла Божья кара.

«Эдвард нам не доверяет, – подумал Ингвар. – И это ещё полбеды. Только не хватало нам встретиться с суровым папским посланником».

Ингвар был язычник. Так их называли проповедники, пришедшие на землю викингов. Они вели медовые речи и требовали забыть Великих Богов, которым веками поклонялись предки викингов. Предать Одина, Тора и остальных своих Богов Ингвар не мог.

Самым ярым сторонником веры отцов выступал конунг Эйрик Рыжий. Несколько раз он даже поколотил палкой пришлых священников, оскорблявших Одина и других Богов викингов. Однако этот поступок Эйрика вызвал у многих жителей их посёлка жалость к священникам, проповедующим вечную жизнь после смерти. Но ведь в вечную жизнь в Валхалле викинги верили и до появления сладкоречивых миссионеров. На пир к Одину раньше мечтал попасть каждый доблестный воин. А теперь молодёжь стала посещать деревянную часовню, выстроенную на краю посёлка, раскинувшегося на правом берегу Граниттискфьорда.