Александр Абалихин - Послание, или Зов утомлённой Земли

– Тот самый. Когда его нашли, то обалдели – лежит мужик, руками на камушки опёрся, ноги вытянул, а лицо в ручей опустил, словно воду пьёт. В общем, вдохнул он водицу полной грудью и не выдохнул, – поведал Степаныч.

– А ещё люди говорят, пьяному – море по колено! – вспомнил Сергей.

– Много что люди говорят. Вы лучше не ходите на озеро. Неровен час утоните или заблудитесь в лесу. Да и из ружей, чего доброго, можете друг в дружку пальнуть.

– Ничего, Степаныч! – сказал Перегудов, похлопав хозяина по плечу. – Всё путём будет. Мы на часок сходим. Давно я подлёдным ловом не занимался.

Перегудов встал и, слегка покачиваясь, направился к двери.

– Максим Петрович! Может не стоит ходить? – спросил Сергей.

– Не дрейфь, Каратаев! Пошли!

– Мужики, вы всё же, остались бы, – предложил Степаныч.

– Не переживай, Степаныч! – сказал Перегудов. – Мы быстро. Мы проветримся немного – и назад. Проведём рекогносцировку местности, так сказать. Каратаев, за мной!

– Ты, Серёга, следи за своим командиром, а то он уже хорош. Давно видать не пил человек. Отвык, – сказал егерь, укоризненно качая головой.

– Хорошо, Степаныч, послежу. Так, говоришь, на озере лунки есть? – спросил Каратаев.

– Прихватите с собой пешню, Лунки, наверняка, за ночь льдом затянуло. И помните – не расслабляйтесь! Помощи ждать неоткуда. Здесь не город, никого, кроме меня в округе нет, – напомнил егерь. – А я печь и баньку натоплю. Баня у меня к сараю пристроена. Кстати, неделю назад медведь к бане подходил, когда я парился. Ружьё я в доме оставил. Лесной Хозяин долго дышал рядом. Так я до утра ждал, когда он уйдёт. Как только свет забрезжил в маленьком прорезанном в стене окошке, так медведь в лес ушёл, а я пулей к избе рванул! Голодный медведь – опасный зверь. Хорошо, что в бане окошко узкое, он пролезть не может.

– А где твоя собака, Степаныч? – спросил Сергей.

– Сдохла она у меня с полгода назад, – вздохнул егерь. – Всё вот щенка собираюсь завести. Только где хорошего щенка найдёшь? Разве это собаки нынче в ближних деревнях? Мелкие, глупые и брехливые. Ни сук, ни кобелей достойных нет. Так, дворняги обыкновенные. Какие из них охотничьи или сторожевые собаки? А в городе слишком дорого хорошие щенки стоят.

– В следующий раз я тебе, Степаныч, щенка овчарки привезу, – пообещал Каратаев.

– Мне бы волкодава, – попросил Степаныч. – Уж больно страшный медведь рядом бродит.

– Ты, Степаныч, хватит нас запугивать. Если медведь этот такой страшный, что же ты тогда нас заранее не предупредил, а то ведь мы полкилометра шли к тебе от машины, – сказал Сергей.

– Это я промашку дал. Забыл, что вы, горожане, можете сюда без ружья приехать. Пойдёмте-ка, я вам ружья выдам.

Егерь вышел в сени и снял со стены два ружья, которые вручил гостям.

Хозяин грустно посмотрел на покачивающегося Перегудова, который с трудом надевал куртку, а потом перевёл взгляд на юношу. Вид глупо улыбавшегося Сергея ещё больше расстроил егеря.

– Возвращайтесь быстрее! И за мыс не заходите, там ручей впадает в озеро, и лёд в том месте может тонким быть, – предупредил Степаныч.

– Не волнуйся, Анатолий Степаныч! – сказал Перегудов.

Он повесил на плечо ружьё, прихватил рыболовную снасть, сделал шумный горячий выдох и распахнул дверь.

В сени ворвался морозный воздух – дурманящий, пахнущий ранней весной, набухшими почками и подтаявшим на солнце снегом.

– Как хорошо! – воскликнул Максим Петрович, спустившись с крыльца.

Следом за Перегудовым, на улицу вышел Каратаев, взявший с собой пешню.

– Ого-го! Сейчас мы медведя завалим! Ура! – закричал Сергей, потрясая ружьём.

– Осторожнее с ружьишком играй, богатырь! Не дури! – крикнул егерь. – Лес смирение и тишину любит.

Протрезвевший на морозе Перегудов и успокоившийся Каратаев обошли избу и направились по еле заметной тропке, утопавшей в глубоком снегу, в сторону леса. Перегудов, тяжело дыша, шёл первым. Морозный воздух освежил его, а по телу разлилась приятная истома, вызванная, как посчитал Максим Петрович, умеренным употреблением спиртного. Они вступили в лес.

– Далеко до озера? – спросил Перегудов.

– Не очень. Хотя по такой узкой и неровной тропке топать мало удовольствия. У меня уже ноги болят, – вздохнул Сергей.

– Зато, какая нас ждёт рыбалка! Я ведь так давно на природе не был! – признался Перегудов. – Москва ведь меня совсем растворила в себе, так же как соль, которой посыпают улицы, растворяет корни живой травы на газонах.