Николай Мальцев - Воздух Клондайка

– Плохи дела, – проворчал он и двинулся дальше.

Ещё через десяток шагов Том опять заорал, и тут ему показалось, что кто-то откликнулся. Едва-едва слышно, словно бы застонав. Ли побрёл в сторону звука и вскоре увидел перед собою сугроб. Здесь, на открытом месте, быть ему вроде не полагалось, и мужчина поспешно засунул руки под снег. Его перчатки наткнулись на что-то мягкое, и Том принялся поспешно раскапывать неожиданную находку. Через минуту из снега показалось обмотанное каким-то тряпьём лицо, и Ли схватил в свои могучие руки тщедушного, как подросток, незнакомого человека.

– Сколько вас было? – гаркнул он в ухо спасённому. – Где остальные?

– Один, – едва прошептал незнакомец, не разлепляя смёрзшихся глаз.

– Слава Богу, – выдохнул Том. – А то больше двух я бы не дотащил!

Он взвалил неподвижное тело себе на плечо и двинулся обратно в салун. Теперь ветер дул прямо в лицо, но Ли, довольный собой, опять замурлыкал себе под нос весёлую песенку.

***

Захария отсыпался более суток. Он смутно помнил, как кто-то тащил его сквозь метель, потом распахнул его головой створки двери и бросил прямо на стол. Торопливые руки срывали с него ледяную негнущуюся одежду, растирали окоченевшее тело, лили в рот ужасающий самогон. Перед глазами мелькали огромные мужики, под стать им здоровенные женщины, с сочувствием и заботой в глазах. И постоянно, в сотый раз повторяя одно и то же, звучал сочный бас:

– Вышел я освежиться, а там – прилетели. Пошёл встречать…

Вестерман понимал, что речь идёт, скорее всего, о нём, но даже сказать «спасибо» не мог. А после того, как заботливые женские руки влили в него третий стакан самогонки, окончательно отключился.

Проснулся Захария к вечеру. Вначале ему показалось, что это всё тот же вечер, в который он едва не погиб, потому что первое, им услышанное, был гремящий за стенкой голос:

– Вышел я освежиться…

Вестерман сел и откинул толстое одеяло. Вместо привычной одежды на нём красовалось байковое бельё с начёсом, на пару размеров больше, чем было бы нужно. Находился Захария в маленькой комнатке, стены которой были завешены мохнатыми шкурами, сшитыми в виде ковров. Через маленькое окно открывался вид на одноэтажные домики, занесённые снегом, и дальше – на синеватый лес, напоминавший сосновый. Возле кровати, на деревянной тумбочке, стояла большая кружка с тёмно-коричневой жидкостью. Вестерман, ощущая боль в голове и сухость во рту, немедленно к ней приложился и с удовольствием ощутил, как ему становится легче с каждым глотком.

Голоса раздавались из-за стены. Когда Захария ставил тяжёлую кружку на место, она стукнула дном о тумбочку, и дверь, ведущая в комнату, сразу же отворилась. На пороге возник заросший густой бородой здоровяк в меховых сапогах и стёганой безрукавке, за его спиною маячила крупная женщина с пышной рыжею шевелюрой. Безрукавка на ней была сшита из меха и украшена бисером.

– Оклемался, дружище! – возгласил бородач, сияя улыбкой. – Я говорил, что не меньше суток проспишь. Надо было пари заключить!

– Ты бы его проиграл, – бесстрастно заметила женщина. – Вы ввалились в салун уже на закате, а сейчас солнце ещё висит на ладонь от земли.

Мужчина пропустил замечание мимо ушей и вновь обратился к Захарии:

– Меня зовут Том, я вчера вырыл тебя из сугроба. Это – Ванесса, хозяйка салуна. Муж её три года назад утонул на рыбалке, теперь она всем заправляет одна. Мы сейчас в одной из её комнат на втором этаже. Здесь обычно живут купцы, но они пока что не прилетели. Сам видел вчера, какая погода! Это нам нипочём, а приезжие такого не любят. Вставай, я принёс тебе кое-что из одежды. Попросил у ребят, кто помельче. Сейчас нас Ванесса накормит своей знаменитой тушёнкой! Ты такую точно не пробовал. Кстати, как тебя называть?

– Захария Вестерман, – назвался Захария, вставая с кровати и с сомнением озирая ворох одежды, положенный Томом на стул.

– Что тебя занесло на Клондайк, Захария? – спросила Ванесса. – Ты не похож на купца.

– Я… – Вестерман замялся.

– Можешь не отвечать, – пожала плечами женщина. – Нам это, в принципе, безразлично. Но скажу тебе сразу – мы здесь живём как в аквариуме, каждый виден со всех сторон. И относятся к каждому так, как он того заслужил.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Том. – Дай человеку очухаться. Лучше тушёнку иди подогрей. Да бутылочку не забудь!

Ванесса молча вышла из комнаты.

Тушёнка, и правда, была восхитительной. Куски мяса неведомого животного с необычными травами таяли прямо во рту. На гарнир хозяйка поставила перед гостями глубокие миски с чем-то вроде толстой лапши, а напитком служила всё та же ядрёная самогонка. Заметив, что Вестерман глотает её с трудом, Ванесса вытащила из-под стойки початую бутылку вполне приличного виски.