Вячеслав Рындин - Я обрёл бога в Африке - письма русского буш-хирурга

Я, друг мой Витя, любовь к театру имею… воспитан им, можно сказать. Вот тебе куски для театрального представления моего ответа на реплику маркиза «сын потаскухи и пьяного солдата».

Первое.

«… Не от мира сего царствие моё…» – Иисус Христос.

Второе.

…В бытность мою сержантом медицинской службы в городе Риге свела меня судьба с новобранцем из Удмуртии, вырванным для трёхлетней срочной военной службы из духовной семинарии.

Все новобранцы выглядели ужасно – остриженные «под машинку», в огромных кирзовых сапогах (интересно, «кирза» – это российское изобретение??) и унижающих человеческое достоинство хлопчатобумажных гимнастерке и галифе с низкой мотней типа «мама, я опять насрал в штаны». Комичность чучелообразного облика семинариста довершали доисторические старушечьего типа очки в круглой железной оправе с мягкими заушными дужками. Салаги прибыли ко мне в медпункт для ухода за большой партией гриппозных солдат. Я, «старик» сержант, не упустил шанса поиздеваться над столь притягательным в своей необычности удмуртом:

– А ну-ка, семинарист, докажи мне, что Бог есть?

Чучело выпрямилось, отвлекаясь от мытья пола, и произнесло:

– А мне, товарищ сержант, не нужно ничего доказывать: я – верующий, я верую… Вам нужно? Вот вы и доказывайте.

Не буду врать, что я именно в тот миг вспомнил разговор Христа с Понтием Пилатом на картине Ге «Се – человек!» – это пришло ко мне значительно позже… Но тот удмурт имел много общего с обликом Христа с картины Ге, а сам Христос – вылитый «Ёжик в тумане».

Третье.

Холодный дождливый вечер на библейской земле… В одной из таверн на лавке поближе к очагу притулилась в ожидании клиентов-мужчин Мария – дочь многодетного неудачника, выгнавшего девушку-подростка на улицу в поисках прокорма для семьи самым древним промыслом. Мужики тех мест и в те времена не очень задумывались о возрасте девушки.

(А где и когда они задумывались? Напомню вам Шекспира. «Ромео и Джульетта» – разговор отца Джульетты, сеньора Капулетти, со сватающимся за его дочь графом Парисом:

Отец: Но дочь моя почти ребёнок – ей нет ещё четырнадцати лет…

Жених: Я знал ещё моложе матерей…

Обратите внимание, что речь не идёт о «взять девочку и растить её до половозрелого возраста», князь готов сделать её, тринадцатилетнюю, матерью!

Да-а-а… Ну, так вот – эти коблы библейских времён пользовались телом Марии, которая терпеливо отрабатывала кусок хлеба для своей семьи. Ни мозг её, ни физиология никак не связывали эти торговые сексуальные сессии с тем, что ныне называют «to make love». Можно ли назвать это блудом? – Нет. Была ли Мария непорочной? – Да. Принеся домой несколько заработанных монет на пару лепёшек и, получив от отца пару оплеух «Мало принесла!», Мария плакала и забивалась в свой уголок играть в куколки.

Она не была «непорочной девой», она была ещё просто непорочным ребёнком-девочкой. Если кто-то ринется в анатомию с доказательствами, то я просто отсылаю его к выше приведённым словам Христа: «… Не от мира сего царствие моё…» А в царствии том совершенно другие понятия…

Ну, так вот… В тот промозглый вечер в описанную выше библейскую таверну вполз дрожащий от холода изувеченный войной молодой солдат. Он протянул хозяину пару собранных нищенством монет – «Хлеба…» – и уселся греться у огня. Хозяин дал порубленному парню кусок хлеба и со словами «За огонь нужно платить отдельно!» выпихнул его на улицу.

В сердце наблюдавшей эту сцену Марии возникло Сострадание – это то, чему учил Иоанн Предтеча [13] В легкомысленной светской и некоторой глупой церковной литературе Ионна неверно называют «Креститель» – по неправильному переводу глагола to baptize, который для русской действительности правильнее, наверное, переводить не «крестить», а «посвящать/ приобщать», если речь идёт о детях, или «просвещать/приобщать» – если о взрослых. А называть упомянутого Иоанна «Крестителем», по-моему, ну никак нельзя – крест-то ещё не состоялся… Наиболее умные российские авторы и вдумчивая церковная русская литература пользуются более правильным определением – Иоанн Просветитель. Кем-то найдено совершенно потрясающее поэтическое определение – Иоанн Предтеча. , не так ли? – проникновение Святым Духом.

Купив кувшин вина (вино всегда считали лекарством!) и хлеба, девушка вышла из таверны вслед за солдатом. Она нашла его под холодным дождем, взяла под руку и поволокла в свою комнату в доме отца, где накормила и дала ему немного вина. Поскольку дрожь солдата не унималась, Мария улеглась с ним рядом, пытаясь согреть его своим телом. Богоугодное дело всегда ходит рядом с греховным. Согревшийся и охмелевший молодой солдат пошёл дальше. А Мария, привыкшая к такому поведению мужчин, по такому же Состраданию отпустила солдату – и не было в этом ни крохи того, что мы называем ныне плотской любовью, блудом. Это было – Сострадание непорочной девы, проникновение в её душу Святого Духа.