Анна Никонова - Англичанин

– Что за погода, мсье, – сказал промокший человек, подходя к двери лавки башмачника и открывая ее, – вы ко мне?

– Да…

– Давайте зайдем, – перебил он меня, – нечего на холоде разговаривать.

Когда я зашел внутрь, меня сразу обдало теплом. В отличие от мастерской башмачника из бедного квартала, эта мастерская была очень чистой и опрятной. Здесь даже имелся камин, и пахло деревом.

– Я пойду, переоденусь, мсье, а то в мокрой одежде жуть, как неудобно, – и он потрусил в боковую дверь.

Я огляделся. Это была, как я понял, приемная. Очень мило. Ждать пришлось не долго.

– Так что вы хотели, мсье?

– Я хотел узнать, не работает ли у вас подмастерье по имени Повалье?

– У меня их трое, но никакого Повалье нет.

– Странно. Один человек с пышной рыжей шевелюрой, сказал, что работает у вас и что зовут его Повалье.

– Уверяю вас, мсье, это неправда. Я могу сейчас же вызвать всех своих подмастерьев, и вы на них посмотрите.

– Будьте добры, если не трудно.

Жеральдино убежал в дверь, находящуюся напротив меня и почти сразу же возник в обществе троих молодцев. Я внимательно вгляделся. Даже, если на них нацепить рыжий парик, они никак не походили на Повалье. Все были на вид гораздо моложе, да и повыше и пошире Повалье.

– Извините, мсье, – я слегка склонился, – просто мне срочно нужен тот человек, а я больше ничего про него не знаю, кроме того, что он мне сказал.

– Понимаю, мсье, – сочувственно сказал Жеральдино, – но видимо вы натолкнулись на обычного врунишку, и если, так, то вряд ли вы его отыщете.

– Почему вы так думаете?

– Если уж он назвался моим подмастерьем, а я очень даже уважаемый человек, то он наверняка ничего не боялся, и его рыжая шевелюра была просто частью маскарада, – он снисходительно улыбнулся. То, что это был парик, я и без него понял, но не будем портить ему праздник. Тем более что он не знает, что я немножко его обманул.

– А вы никого не знаете по имени Повалье?

– У меня есть друг Повалье, он торгует книгами и картинами. Почему вы думаете, что тот человек назвался настоящим именем? Я больше склонен думать, что и имя он сочинил.

– Вполне может быть, но мне просто больше не за что зацепиться. А где живет ваш друг?

– По той же стороне улицы, что и я.

– Что ж не буду больше вас задерживать, – я раскланялся и ушел.

Так, пока что ничего не прояснилось. Надо наведаться к этому книжнику, может он что подскажет.

Дождь почти закончился. Как-то странно все получается. Забрали наши вещи, а теперь говорят, не высовывайтесь. Как это понимать? Видимо за нами следят. А может они боятся, что мы узнаем, кто убил Фурнье? Это уже на что-то похоже. Все равно не вяжется. Почему надо было нас предупреждать, если просто можно было убить? Эта записка никак не выходила у меня из головы.

Идя по улице мимо людей, я слышал обрывки фраз. В основном люди обсуждали смерть Фурнье. Они проклинали убийц, и желали им умереть в страшных муках. Если б они знали, что рядом с ними идет подозреваемый в убийстве, они бы закидали меня камнями. Ужас! Они готовы верить всему, что скажет им власть, даже не думая о том, что они могут ошибаться. Хотя в чем их винить? Кому еще им остается верить? Надеюсь с Марией все в порядке.

Вскоре показался двухэтажный домик. Возле входа на вывеске была изображена книга. Я зашел внутрь.

Везде были нагромождения различных книг. Здесь были книги всевозможных видов и размеров от тяжелых фолиантов, тесненных золотом, до маленьких карманных книжечек в кожаном переплете. На миг я загляделся и даже вздрогнул от внезапно раздавшегося громкого возгласа.

– Добрый день, мсье! – бодро воскликнул толстяк. У него были большие усы и огромный живот, на который он сложил свои широкие ладони. В глазу у него было пенсне, а светлые волосы разделены на ровный пробор. Веселый толстяк раскачивался с пяток на носки и улыбался мне во весь рот. – Что желаете приобрести? Книгу? Или может быть картину? Пройдемте внутрь магазина, у меня там множество различных картин, просто загляденье! – И он потащил меня за собой.

Теперь мы попали в окружение всевозможных картин.

– Вы посмотрите, какая красота! – продолжал толстяк. – Может быть этот натюрмортик? Или вот этот пейзажик? – он мне показывал картину за картиной, не переставая разговаривать. – Помнится, у меня была прекрасная картина с изображением корабля в шторм. Знаете, покупатели в основном предпочитают картины на морскую тему, уж не знаю почему, – он развел руками, – где же она запропастилась?