Сергей Маркелов - Бессарийский Принц. Цикл книг «Эйриния». Серия «Марк и Афин». Том III

– Ну, наконец-то! А то мне порядком надоело играть в непонятки с тобой. И раз ты все помнишь, мне легче будет сделать это! – прорычал Афин.

Резко развернув к себе друга, он отвесил ему столь мощный удар в челюсть, от которого тот чуть не упал. Этот «дружеский» жест не остался незамеченным взрослыми, которые хотели даже вмешаться. Но только взглянув в глаза Араду, заслонившему единственный путь к ним, Димгар и остальные опомнились и сделали вид, что ничего не заметили, дабы не ранить чувство гордости мышонка.

– Хватит уже жалеть себя! – закричал в голос Афин, нисколько не заботясь, что его могут услышать.

– Возьми себя в руки! И раз ты все помнишь, то должен знать – чтобы не случилось, мы не отступимся от тебя! Какие бы обидные слова ты не выпалил с горяча, и как бы не был опасен для окружающих и себя самого! И пусть брат мой, ты не идеален, но именно это и делает тебя Марком! – закончил Афин на повышенных тонах, после чего, понимая, что сболтнул лишнее, притих и протянул другу руку помощи:

– Так что утри сопли и дай руку!

– Брат?! – поднял на него глаза Марк, потирая челюсть.

Все ожидали увидеть в глазах паренька обиду или даже слезы горя, но лицо его прояснилось. С него как будто сошла пелена кошмара и разум резко прояснился. К Марку вернулось ощущение реальности, а вместе с ней и боли телесной.

– Что?! Полегчало?! – скривил хитрую усмешку Афин.

– Немного, – выпрямился Марк, прищуривая глаза от палящего солнца, чьи лучи пробрались сюда – в его одинокую обитель горя и отчаяния, вместе с приходом его друга.

– Отлично, тогда идем, – схватил Афин друга и утянул быстрее за собой в трюм, где их возвращения уже заждались.

– Афин тебе удалось?! – встретил его Овий – мышь темно каштанового окраса, с белой полосой на макушке. Чуть сутулый, с гордым взглядом и небольшой приветливой ухмылкой на лице.

Он находился здесь в компании своей сестры, мышки его возраста каштанового с рыжим отливом окраса. В ушах у нее красовались серьги, а на голове была повязка красного цвета. Ее короткие взъерошенные волосы и потрепанный, как и у брата вид, говорили, что им изрядно досталось вчера. Но тем не менее они казались чуть целее, чем стоявший подле них серебряноволосый, голубоглазый, высокий статный красавец Леони, с правильными чертами лица, на котором живого места не было. Его камзол был без рукавов, рубаха вся в сплошь в дырках, штаны все испачканы, под глазами сияли красные круги.

– Мне, да и не удастся! Да я его с того Света приведу к нам, если потребуется, – задорно ответил Афин, и швырнул Марка перед собравшимися здесь Овием, Риной и Леони.

– Простите меня. Я…

Не выдержав на себе их пристальные взгляды, мышонок упал на пол. Затем уткнулся в него лицом, и принялся стучать себя кулаками по макушке, не переставая причитать:

– Я виноват! Виноват!

– Марк, да встань уже, на тебя тошно смотреть, – кинулся к нему Афин, и попытался оторвать от пола, но тот прирос к нему.

– Ты и вправду странный Марк, извиняться за то, что вернул нам Приску, – опустился на пол рядом с ним Овий.

– Брат прав! Это мы должны просить прощения, – опустилась на пол Рина мышка, лет полтора.

Она нежно положила на спину Марка ладони, желая как можно скорее успокоить мышонка, ставшего для них всех в столь короткий срок, другом на века.

– Что?! – поднял Марк на них глаза, не веря собственным ушам.

Ожидая, что все на него будут злиться и даже побью по-дружески, он не мог понять, почему в глазах всех присутствующих не было и капельки гнева, и уж тем более ненависти к нему.

– Но ведь я… – еле слышно проскрипел он, когда на глазах проступили слезы счастью и сожаления одновременно.

Счастья от того, что он прощен и сожаления – что посмел вот так плохо подумать про своих друзей.

– Простите меня… Каким же я был дураком… Ведь все это время я думал, что вы возненавидели меня за то, что я натворил…

– У каждого из нас свои барабашки в голове, – подсел к ним Леони, чем перебил мышонка.

Как и дети барона, он с удовольствием обнял друга и потрепал его по макушке.

– Но ты переплюнул всех нас! И пусть мы не знаем, Кто или Что сидит в тебе – но мы клянемся хранить твою Тайну, как собственную жизнь.

– Да, и кроме того, не такой уж и плохой Она оказалась! – задорно подметил Афин, которому порядком надоело лицезреть своего друга в таком плачевном состоянии самобичевания.