Станислав Малозёмов - Всю жизнь я верил только в электричество

Плачет жених и лезет повеситься на шнуре от лампочки. Родители сидят там, яд разложили перед носами и ждут полчаса. Если не приведем Натаху -съедят яд. Полный стакан. Послезавтра похороны всех троих.

– Мужики! – выровнялся от пощёчины пастух Санька – Хрена, мля, мне ваша невеста? Жена ж, ото ж, туточки! И разводиться не мечтаем. Живем, бога в душу! То есть, не так. Живем, Бога ради! Вон и детишков у нас трое. Чего вы?

– А ну давай, Гулько! И ты, Короленко, валите валом отсель! – Нинка взяла возле порога ухват. – Чего меня дразните? Невесту он, значит, украл и в солому зарыл. А меня с дитятками завтра на попутку, да обратно в Янушевку, где взял? У-у-у, охальники! Пошли давай, пока можете. А то огрею поперек горбов, ползком к утру прибудете на свадьбу свою.

– Насчет сена – это ты, Нинка, вовремя проболталась! Даже пытки к тебе не надо теперича применять. – дядя Вася обнял старшого по свадьбе за шею и они неровно, но точно по курсу двинулись к стогу в конце двора.

Мы скомкались все пятеро в калитке и глядели с открытыми ртами на всё, что двигалось и стояло. Саня-пастух уперся ладонями в колени и так замер. Отдыхал, возможно. Тётка Нинка поставила ухват обратно и села на завалинку, поправляя на голове косынку. На ходоков она глядела без зла, с

припрятанной улыбкой и любопытством.

Дядя Вася перед стогом отклеился от напарника и первым ухватил вилы. Дядя Гриша тоже взял рядом вилы покороче и они начали протыкать сено в разных местах аж до середины черенка. Потом они выбились из сил и привалились спинами к сену.

– Гля, Гриня! Нету там, – дядя Вася размазал по лицу пот и протер его пучком соломы. – Она, видать, в сенях привязанная мается.

И он. петляя, побежал к двери. Открыл и пропал там минут на пять. Тётка Нинка Митрохина посмотрела на нас издали и сказала:

– Шли б вы спать, мелюзга. Эти дурни ещё долго будут шарашиться.

Для них же свадьба, что тюремному воля. На свадьбе живешь дней пять, как хочешь. А потом опять – кто за рулём трясётся до ломоты в костях, кто брёвна таскает, пока руки не отвалятся, а третьи стога вон мечут из соломы на полях. Тоже горбы гнут. Пусть расслабятся маленько. Э-эх, жизнь крестьянская!

– Не! Мы отоспимся. Ничего. Посмотрим пока. Интересно же! – крикнул я из ворот за всех.

Из сеней лениво вышел дядя Вася, вытирая рот рукавом пиджака.

– Бражка натурально хорошая. Доведённая. С такой гнать можно. Первач пойдет – я те дам какой!

Он подошел к Нинке и попросил, чтобы она Саньку отпустила на пару часиков молодых поздравить. А, мол, сама завтра у невесты дома поздравишь в пять часов. У них на второй день намечено всё и готовое ждёт.

– А пошто, Васёк, ты меня по морде приложил? – мирно поинтересовался Саня-пастух. – Мы ж разве так договаривались? Ну, придете, спросите, что не я ли спёр невесту. Я, как уговор был, вас бы всюду провел посмотреть, а вы бы не нашли и забрали меня, как честного пастуха, догуливать.

– Да как-то само вырвалось! – изумился дядя мой. – Извиняйте оба, коли пошалил я манехо. Ну, пошли, что ль?

– Вы его чтоб к утру домой принесли, – тётка Нинка проводила всех до калитке, а Саньку кулачком по спине постучала. – Ты там смотри, с копыт не сбейся. Знаю я тебя, змей.

– И как у тебя, оно, Василий вырвалось-то , чтоб по морде хряпнуть? -удивлялся дорогой дядя Гриша.– Но ты, Санька, на свадьбе всем скажи, что избили тебя до полусмерти, но невесту не нашли. Уговор?

– Да чё ты, дядь Гриш! Уговор старый. Я слово свое никогда не отменяю.

Так и добрели до столов, за которыми, осеняемые волшебным пересветом крашеных лампочек, кто жевал, кто через силу запрокидывал стаканчики, а кто спал на скамейках или разместив голову на сложенные в полупустые тарелки руки.

В то же время из темени поодиночке сползались на свет отдельные потерявшиеся, которые вздремнули малость в полыни до восстановления сознания. Мы сели к штакетнику палисадника и с радостью считали всех, кто враскачку вваливался из тьмы на свет. Где-то через полчасика возвернулись сорок два охотника за вором из пятидесяти. Так посчитала Людка Терентьева, соседка наша. Через три дома жила. Она вообще любила считать всё, а тут как раз и случай выпал.

Невесты, тем не менее, на месте не было. Сидел довольный почему-то Серёга и жевал грузди, запивая их маленькими глотками водки.

– Чего лыбишься? – рявкнул на него дядя Гриша.– Не волнуется он. Не переживает. Думаешь, второй раз жениться дадим? А хрена вот тебе!

– Так ищите, мля! – зашумел одинокий муж.– Где баба моя? Кто клялся воров найти? Мне теперь что, свидетельство назад везти в Затоболовку. Попам в церкви тоже сказать, что непрочно обвенчали и невесту стырили как вилку со стола? Удивляюсь я на вас, мужики, мля. Вроде поели попили, сил набрались, а девку в родном краю сыскать слабо вам вышло.