Номер PD C8083N45J - Записки инженера. Шесть вопросов. План жизни с конца. Выращивание себя. Выращивание Родины. Сказки из физики

Мастер спорта – парашютист, участвовавший в высадке с воздуха на пик Ленина, рассказывал мне, как удачно прошло первое десантирование. Как набрали вторую большую группу. О том, что у земли не было ветра, вверху тоже не было, но на высоте 10—20 метров от земли мощный боковой поток переносил воздух из одной долины в другую.

Всех понесло с парашютами горизонтально на скальные сбросы. Из 16 человек выжил один – испытатель парашютов. Он выстегнулся из парашюта и полетел вниз с 10—15 метров, сломал ноги, но спасся, его спустили с горы.

В тот год мастер-парашютист привез себе в пионерлагерь женщину, устроив ее на складе. Ему не повезло – приехала и жена.

Инженер-механик Ту-154 работал со мной кочегаром котельной. Он рассказывал мне, что творится за закрытой дверью пилотов, как только взлетели и набрали заданную высоту эшелона. Машину переводят на автопилот, и начинается веселье. Веселье заканчивается, только чтобы посадить машину. К этому времени хоть один пилот должен быть вменяемым.

Строгие пионервожатые и воспитатели. Весь белый свет, как на Ноевом ковчеге. Мудрое руководство жило само и давало жить другим. Приличные днем воспитатели и вожатые превращались после отбоя в стаю кошек и мартовских котов.

Все хотели любви. Кто-то поднимался до уровня падишаха и обслуживал целый гарем. Отдыхал душой. Пионерок находили в постелях пионеров старших отрядов или молодых работников кухни. Приехавший на контрольную проверку комсомольский вождь не мог утром найти свои штаны. По лагерному радио объявляли: кто нашел такие-то штаны, срочно принести к начальнику лагеря.

Все искали любви. Но не у всех складывалось. Утром лица недолюбивших несли на себе царапины, синяки и иные следы их ночных приключений.

Там я научился запускать водогрейный котел простейшей конструкции, создавать тягу в дымовой трубе.

У меня крепкие и, как говорят женщины, красивые ноги. Шел шестой час беготни и перемещения всех возможных регуляторов. Ноги явно болели. Мозг по-прежнему не мог зацепиться. Явление то появлялось, то не появлялось.

Камеры двухступенчатого горения были новшеством, которое Центральный котлотурбинный институт передрал из японского патента. ЦКТИ много исследовал этот процесс, делал расчеты, изучал аэродинамику на моделях и т. п. Целью было растянуть мазутный факел. Обычно мазут дает очень выраженное по тепловыделению ядро горения – кольцо, которое сжигает обмуровку камеры сгорания. Поэтому хотели сначала газифицировать мазут, потом газ дожечь. Получался длинный красноватый факел. Обычно мазутный факел ослепительно белый, невозможно смотреть глазами.

В ЦКТИ ко мне отнеслись тепло. Как к безобидному очкастому существу, которое почему-то переписывает весь их отчет в свою тетрадку. Пожали плечами, но мешать не стали. Переписывал я несколько дней. С утра до поздней ночи.

Поехал на спиртовый завод, где стоял первый в Союзе котел с камерой двухступенчатого горения. Там ко мне тоже отнеслись тепло. Все были на уборке сахарной свеклы, из которой делают спирт. Котел стоял, и энергетик мне все рассказал и показал. Там делали попеременно этиловый спирт и синюху – метиловый. Переключали не предупреждая. Если шла синюха, то «опять мужики по лесу будут мертвыми валяться», – так говорили на заводе.

Потом мы, передрав идеи ЦКТИ, разработали конструкцию теплогенераторов с двухступенчатой камерой сгорания, и их установили на Среднеуральском МПЗ. Сначала произошла история «Ленин – Сталин…». Через неделю мне разрешили испытания.

Особенность установки БГС, к которой установили генераторы, была в том, что камере сгорания нужно было работать при давлении около плюс 30 мбар, что для энергетики редкость. Обычно минус 0,2—0,5 мбар.

У меня были изготовлены разные зонды, чтобы мерить температурные поля в факеле: точечные открытые спаи ХА-термопар, специальные зонды с охлаждением для измерения давлений, скоростей и направлений газов в крутящемся вокруг оси мазутном факеле. Также были специальные пробоотборники для измерения сажистого углерода в факеле. Тогда я сильно увлекался такими измерениями. Был специальный лючок в конце – по оси камеры сгорания, через который можно было видеть весь факел, его положение, крутку, длину и все такое.

Мерил, менял режимы, смотрел на длину факела. Через какое-то время заметил, что факел иногда резко укорачивается без изменения тепловой мощности. Обычно длина факела показывает время выгорания топлива пропорционально тепловой мощности. Укорачивание факела, тем более значительное, на 30—50%, говорит, что каким-то путем удалось сильно интенсифицировать горение. Этого все хотят, но это не удается без изменения конструкции горелки и камеры сгорания.