Ольга Ярмакова - Все начинается утром

И почему именно сейчас в ее памяти всплыл образ Старого Философа, ее университетского преподавателя математики? Хотя очень занятный старикан, что тут говорить. Господин Кливленд Вайсман, чудаковатый старичок, бессменно появлявшийся на лекциях в старом поношенном твидовом костюме мышиного цвета и ультракрасном, прямо таки огненном галстуке. Немного рассеянный и простоватый, он не замечал, а может просто не обращал внимание на белесые отметины мела, которыми изобиловали боковины и рукава пиджака.

Свое прозвище он приобрел в кругах студентов, впрочем, уважавших его и возведших, таким образом, безусловно любимого преподавателя в почетное звание, за своеобразную методику ведения лекций. Вперемешку с теоремами и формулами существовали так называемые «островки передышки». Это были самые любимые минуты у всех студентов, посещавших курс господина Вайсмана. С взъерошенными белыми и воздушными волосами, словно пух, с нацепленными и заляпанными пальцами и мелом очками на лбу, он поразительно напоминал Эйнштейна, а его по-детски наивные глаза излучали в такие моменты отстраненность и теплый свет.

Этот старичок был всеобщим любимцем не только у группы Элен, но и всего университета, что было крайней редкостью, учитывая, интересы современных студентов. Элен обожала лекции математики, хотя никогда и не любила этот предмет с его сухими формулами и цифрами, но тянуло ее, как и всех остальных ребят, прикоснуться к чему-то по-настоящему, живому, тому, что не найдешь ни в одной книге, тому, что не услышишь по радио или не увидишь по телевизору – к живому и истинному разуму.

И одна из фраз, кинутых так внезапно когда-то, как и все остальные Старым Философом, сейчас проявилась лакмусовой бумажкой в ее сознании.

– Друзья мои, – он всегда так обращался к аудитории, когда собирался отойти в сторону от стандартной математики к своим изречениям, – а можете ли вы допустить, что мы с вами проживаем лишь на одной грани сложного многослойного мироздания? Что, если существует всего, лишь единый и неделимый мир, но с бесконечным набором сторон, которые представляют собой отдельные полноценные миры с развитыми цивилизациями, и одна из них наша. Каково это? Представьте, напрягите свое воображение. Сразу все становится интереснее и проще, не правда ли?

Она до сих пор не могла понять, как подобные мысли могут исходить из этого маленького сухонького старичка, но все его слова укладывались на нужное место в ее сердце, ибо подобные вещи постичь возможно лишь только им, а не разумом.

«Главное не выдать себя. Я в чужом мире и неизвестно, чего здесь мне надо опасаться. Надо вести себя естественно. Играть роль». Элен вконец успокоившись и убрав все остатки недавней истерики, вышла из ванной комнаты и вернулась на кухню. Там, сидя у окна, ее ждала женщина, которая была как две капли похожа на ее родную мать, и которая ее принимала за свою «другую» дочь Алису.

***

Элен улыбнулась «матери» и вновь заняла место за столом.

– Тебе лучше, дорогая?

– Да, мамуль. Я себя чувствую отлично. – Сказала девушка, рассматривая свои холеные ладони с унизанными на пальцах кольцами.

Видимо, эта Алиса, еще та штучка, очень себя любит. И одежда у нее высший класс: пижама, которую Элен не замечала на себе до посещения ванной комнаты, сшита была из тончайшего шелка темно-синего цвета с напылением серебряных звезд, а на ногах красовались миниатюрные бархатные тапочки на элегантном подъеме. Интересно ей было то: она ли находилась в теле Алисы или такой она должна была быть в этом мире? И ее голос, он тоже стал другим, чужим каким-то, с хрипотцой. А, не важно.

Глянув в окно, девушка поразилась тому, как быстро стемнело. Когда она заходила на кухню впервые, то явно помнила, что на улице было светло, как днем, а в ванне она провела от силы двадцать минут, самое большее полчаса. Что не так? Время здесь по-другому идет что ли?

«Я прям, как Алиса в безумном Зазеркалье» – пронеслось у нее в голове. «Меня даже так и зовут здесь. Ха! Даже смешно».

Они сидели за столом и мило пили разбавленный молоком чай с конфетами, печением и джемом. «Мать» ей рассказывала новости про знакомых, а Элен делая вид, что в курсе, о чем речь, впихивала намазанное джемом печенье, лишь бы ничем не выдать себя. За окном погода вконец испортилась, было слышно завывание ветра, а дождь вовсю атаковал окно, заливая его извне все новыми потоками небесной воды.

– В такую погоду они только и появляются. – Пробормотала чем-то довольная «мать».