Nikki Tozen - Уже не я

– Да ладно тебе, Мэри, – поспешила за ней Надя, – ну сарай сараем же!

Между ними завязалась очередная словесная перепалка, Юкия не стал вдаваться в подробности и поспешил туда, куда ему указала Надя.

Рядом со строением школы рос огромный, многовековой баобаб шириной около пятнадцати метров. Верхушка была практически без листьев. Из-за засухи большинство листьев увяло и опало. Сейчас все они валялись возле массивного туловища дерева, втоптанные в красную землю, над ними роилась мошкара.

Из открытых окон школы послышался детский смех, Юкия поспешил заглянуть внутрь. Он увидел небольшую комнату, набитую маленькими детьми. У большинства из них не было волос на голове. Они были очень худыми. Белые улыбки сильно выделялись на их почти черных лицах. В классной комнате не было стульев и парт, поэтому дети сидели на полу, подперев подбородки руками, а кто-то, облокотившись о соседа, мирно сопел.

Возле классной доски, в другом конце комнаты, стоял их молодой учитель и что-то, активно жестикулируя, объяснял детям.

Юкия разглядел на доске цифры и примеры: скорее всего, у них был урок математики, но дети смеялись так, словно у них было цирковое представление. Кто-то из них тут же пытался повторять за жестикуляцией Блэйма. Тот явно не справлялся с ситуацией, и дети не слушались его. В основном они смотрели в его красивое, светлое лицо, а не на примеры на доске.

Окончательно выбившись из сил, он выдохнул, надувая щеки, и посмотрел в сторону окон, наконец заметив наблюдающего за ним Юкию. Недовольная гримаса тут же исказила его лицо, и он поспешил отвернуться к доске и снова попытался что-то объяснять детям.

Юкия около часа простоял возле здания школы, дожидаясь, пока закончится урок, и только когда дети начали выкатываться из комнаты, как горох, он, наконец, решился зайти.

– Привет, – неуверенно поздоровался он.

Блэйм не обратил на него внимания и начал стирать с доски мел.

– Мне надо поговорить с тобой.

– Нам не о чем с тобой говорить, – грубо ответил ему Блэйм.

– Слушай, ты можешь хоть до конца своих дней ненавидеть меня…

– И что это изменит? – он с раздражением отбросил тряпку, которой мыл доску. – Ты все равно не отстаешь от меня!

– Просто я… – немного ошарашенный его ответом, начал запинаться Юкия.

– Мы же все с тобой решили еще там, в больнице, чего тебе от меня еще надо?

– Я хочу, чтобы ты вернулся в Лондон!

– Что? – недоумевал Блэйм.

– Кого ты пытаешься обмануть? – Юкия грозно начал наступать на него. – Ты только посмотри на себя: одна кожа да кости…

– Ты что, приехал сюда, чтобы сказать мне о том, как я выгляжу? – Блэйм начал срываться на крик.

– Ты приехал сюда умирать! – Юкия грубо схватил его за локоть.

– Это только в твоем больном мозгу могут быть такие мысли! – Блэйм в гневе сузил свои зеленые глаза, пытаясь выдернуть руку из стальной хватки Юкии.

Но Юкия и не думал его отпускать, вместо этого он стиснул его руку сильнее и начал прижимать его к стене. Когда он почувствовал, что снова оказался в ловушке, глаза Блэйма потемнели и он со всей дури ударил Юкию по ноге.

– М-м-м, – Юкия отпустил его и схватился за ногу.

– Такой же, как и твой дружок, – прошипел Блэйм. Затем он достал из кармана смятый листок бумаги и швырнул его в Юкию.

– Что… – бумажка ударила ему прямо в лицо, не дав договорить.

Блэйм уже был у выхода из класса, как резко развернулся и проговорил:

– И да, журналист из тебя никудышный, – замерев на мгновение в дверном проеме, глядя на Юкию через плечо, он добавил, – эти люди не устали от жизни, им просто не повезло родиться в этой стране.

Затем он вышел из школы, не обращая внимания на то, как лицо Юкии исказилось, и на переносице появились морщины, а глаза превратились в две узкие щелочки. Ноздри запорхали, словно крылья бабочки. Казалось, он, как дикий зверь, готов был броситься на Блэйма, но что-то сдерживало его, и это приносило нестерпимую боль, перекрывающую боль от ударенной ноги.

Немного успокоившись, он подобрал листок, развернул его и обнаружил, что это было начало статьи, которую он хотел написать вчера.

– Откуда он… – вырвалось у Юкии, – ну конечно, я же забыл листок в столовой, – уже мысленно закончил он.

Прихрамывая, он вышел из школы. Живот уже давно болел от голода. Он не ел около двух дней, и его начало подташнивать. Голова кружилась. Он пытался дозвониться до Сэма, но из-за высокой влажности воздуха перед дождем, который все никак не мог начаться уже несколько дней подряд, телефонная связь практически отсутствовала.