Nikki Tozen - Уже не я

– Кат 2 2 Кат (лат. Catha) – монотипный род вечнозелёных кустарников семейства Бересклетовые, по внешнему виду напоминающий чайный куст. Растение содержит вещества стимулирующе-наркотического действия. .

Торговец с подозрением посмотрел на худощавого парня, так как тот сильно отличался от арабских мужчин своей экзотической внешностью метиса, но говорить ничего не стал, молча взвесил ему сушеной травы, после чего положил нужное количество в бумажный сверток.

Выхватив трясущимися руками этот сверток из рук торговца, парень немного отошел от ларька и уселся на землю рядом с мужчинами, которые в полулежащем состоянии и с равнодушным созерцанием хаотичной жизни рынка лениво пожевывали эту растительность, словно коровы на лугу.

Зачерпнув немного травяных листов рукой, он тоже положил их себе в рот. От слюны они тут же намокли и приятно разбухли во рту. Их кисло-сладкий вкус, немного похожий на вкус табака, раздражал слизистую оболочку, из-за чего глаза начали слезиться, и он без конца шмыгал носом.

Через пару минут жевания юноша тоже начал медленно погружаться в полусонное состояние, лениво перебирая челюстями и мусоля содержимое во рту, как жевательную резинку. Сознание притупилось и куда-то поплыло. Он тоже прикрыл глаза и облокотился о стену заброшенного строения, находившегося прямо посреди рынка.

«Только бы мутава не нагрянула с проверками», – подумал он, прежде чем окончательно погрузиться в тяжелый, полуденный сон посреди шумного рынка города Мекки.

В этой части рынка не были слышны ни крики муэдзинов с минаретных башен, ни распевание Корана в динамики, которые были привешены почти ко всем фонарным столбам на центральных улицах города. Укрыться от всеобщей религиозной истерии этой страны было той еще задачей. Самое удачное место, по его мнению, было здесь, среди отбросов общества: бездомных и безработных бродяг. Они не страдали суеверием, убивая свое время тем, что медленно одурманивали свой организм наркотиком, который здесь продавали в качестве специй.

Места вроде этого были практически на всех рынках города. Время от времени эти притоны разгонялись местной полицией нравов – мутавой, или же просто приезжал полицейский патруль и всех забирал в участки.

Конечно, за барьером этой страны мало кто знает о подобных местах, и все же, если бы не эти притоны, где удавалось хоть как-то скоротать время бесконечного ожидания, он давно бы уже выдал себя властям или пошел бы в посольство, после чего его бы ждала неминуемая смерть от руки его тестя, шейха аль-Мактума. Его единственной надеждой оставался друг из Нью-Йорка по имени Сэмюельс Беннет.

Кто-то пробежал мимо и задел его ноги, из-за чего юноша нехотя проснулся и хмуро посмотрел на маленьких детей, которые носились по всему рынку, как саранча, то и дело подворовывая у случайно заблудившихся туристов кошельки.

Сидя здесь днями напролет и наблюдая сквозь пелену дурмана за хаотичной жизнью рынка, он иногда ловил себя на мысли, что это все один большой организм, внутренности которого медленно переваривают ничего не подозревающих обитателей.

Парень и сам ничем не отличался от этих воришек, только его методы были менее изощренными: он предпочитал ошиваться рядом с центральной мечетью города, куда стекается основной поток туристов и паломников со всего мира. Несколько раз ему удалось выкрасть пару кошельков у туристов и мобильный телефон старой модели, который ловил только местную связь, подсаживаясь к ним на скамейки возле входа в гостиницы и дожидаясь, пока те не отлучатся фотографироваться рядом с очередной достопримечательностью.

Иногда возле мечетей волонтеры раздавали еду паломникам, которые молятся круглыми сутками, сидя на коврах, чтобы те не умирали голодной смертью. Пару раз и его приняли за паломника, когда он сидел на каменном полу мечети, и дали несколько сухих пайков. В них не было ничего особенного: обезжиренное молоко, макароны быстрого приготовления и финики.

По правде сказать, он никогда не волочил подобный нищенствующий образ жизни, поэтому свыкнуться с этим было крайне трудно, но это все же лучше, чем находиться в выгребной яме, из которой ему чудом удалось бежать несколько недель назад.

Он и не думал возвращаться к своей привычной жизни, понимая, что такой беззаботной, как когда-то, она уже не будет никогда. Его силой заставили жениться на дочери шейха, теперь он вынужден скрываться, потому что обстоятельства сыграли с ним злую шутку, и он убил брата Мухамеда аль-Мактума, когда тот пытался надругаться над ним вместе со своими дружками.