Алексей Тенчой - Марево

– Хорошо, – решительно произнес Черняк, – я сделаю то, о чем вы меня просите.

Спиридонов протянул ему свою руку, Григорий пожал ее. Его проводили в комнату и оставили отдыхать.

Вечер для Черняка был беспокойным: он никак не мог уснуть на новом месте, все думал, ворочался с боку на бок. Неизвестность терзала его, но решение было уже принято и оплачено. После долгих мучений ему все же удалось забыться, и в коротком сне он увидел большое раскидистое дерево под звездным небом. Этот сон странным образом успокоил и словно развеял все навалившиеся на его голову страхи.

Проснулся Григорий с чувством легкости и внутреннего спокойствия. В дверь его комнаты постучали и, не дожидаясь, когда он откроет, пригласили на завтрак. Завтракали они со Спиридоновым вдвоем, потом вышли на улицу и сели в машину. Частная клиника была за чертой города, глубоко в лесу. Видимо архитектор старался спрятать здание и максимально сохранить рельеф местности. Оказалось, что основные помещения и кабинеты клиники находятся под землей.

Команда врачей – специалистов пластической хирургии – действовала быстро, слаженно. Григорий удивлялся: ему казалось, что эти люди наделены сверхспособностями. Вот хирург взглядом «показал» на дверь, Григорий все понял без лишних слов, последовал в отдельную комнату, где разделся, оставив одежду на стуле, принял душ и вышел через другую дверь. Его ожидала на кушетке стерильная пижама, шапочка для волос и тапочки. Он оделся, а медсестра открыла дверь в палату. Егерь зашел в комнату, оглянулся – на двери даже не было ручки. Все пути назад окончательно отрезаны, теперь есть лишь один, оговоренный и скрепленный соглашением.

Оставшись наедине с собой и посмотрев вниз, егерь нервно поиграл пальцами ног, то поднимая, то опуская носки тонких и мягких одноразовых тапочек.

– Белые тапочки, – вслух произнес он и испугался своего голоса, который в полупустых стенах прозвучал намного громче, чем обычно.

Дальнейшие его действия были продиктованы обстановкой палаты, в которой присутствовали кровать, тумбочка и табурет. Прямо над кроватью нависала панель телевизора. Григорий лег, и экран «плазмы» включился автоматически.

Григорий посмотрел на тумбочку – пульта на ней не было.

– Значит, программа одна, прописанная доктором, – вслух произнес он.

В полной тишине Григорий смотрел кино о порядке предоперационной подготовки, запоминал последовательность процедур. От этого у него заныло сердце, возникли спазмы и колики в нижней части живота.

Григорий не бегал к врачам по каждому поводу, стараясь обходить их за километр.

– К ним только попади, залечат до смерти, – подытожил он и с этими думами отвернулся от телевизора, чтобы не видеть пугающего экрана. Из просмотра он ничего хорошего для себя не вынес, но запомнил все досконально. И уснул.

Проснулся Григорий с повязкой на лице. Все тело ныло, сильно хотелось пить. Он лежал на спине и был не в силах пошевелиться.

– Ничего не понимаю, – растерялся он. – Неужели уже все?

Из горла вырвалась хриплая речь.

– С горлом что-то делали, поцарапали, – предположил он.

В палате появилась женщина в белом халате.

– Как вы себя чувствуете? – склонившись к больному, спросила она и начала устанавливать капельницу.

– Мне уже сделали операцию? – плохо выговаривая слова, обратился он к женщине. – Что со мной?

– Вы не волнуйтесь, операция прошла удачно, вы соответствуете образу заказчика.

Она улыбнулась, поправила одеяло и добавила:

– Сейчас на осмотр придет ваш лечащий врач, все вопросы относительно своего здоровья вы сможете задать ему.

Женщина ушла, а Григорий, переполненный эмоциями от недосказанности, лежал, не в силах даже перевернуться.

В палату вошел врач – высокий крепкий мужчина среднего возраста. Он придвинул к кровати стул и присел рядом, молча обхватил пальцами запястье пациента и пощупал пульс.

Григорий перевел на него вопросительный взгляд.

– Хирурги довели ваше лицо до абсолютной схожести с заказчиком, сделали несколько родимых пятен на теле и маленькую татуировку. Теперь вас не отличить от Сергея Михайловича.

В кабинет снова вошла медсестра, в ее руках был лоток с медицинскими инструментами и необходимые материалы для перевязки, уколов и прочих процедур. После дозы успокоительного Григория покинули пустые тревоги, и он крепко уснул.

Черняк быстро поправлялся. Все раны на нем заживали, как на собаке. Когда Григорий смог вставать и передвигаться, с ним поработали психолог и преподаватель актерского мастерства. Черняку начинала нравиться эта игра, а потому он схватывал все на лету, оказавшись очень талантливым учеником. Он быстро научился копировать интонации двойника, его жесты, манеру поведения.