Анна Нимная - Путевой дневник. Том 1. Хозяйка демонов

– Маги! – воодушевлённо подхватил я. – Неужели я ознакомлюсь с магией на собственном опыте?

– Молись, чтобы этого не приключилось, – недовольно ответила мне собеседница. – Ведь магия порождается майном, страшной колдовской силой, необузданной и безразличной к жизни. Майн сводит с ума в один щелчок пальцами! – на этих словах Металлия так громко щёлкнула, что я подпрыгнул от удивления. – Но я не маг, не переживай.

– Немаг! – радостно повторил я, и она лишь рассмеялась.

– Светлого чела лунгов не касается почти никакая болезнь, их минует старость и смерть стороной. Но это не означает вовсе, что мы – поистине бессмертны. Вонзи в нашу плоть острый клинок, и рана затянется, не оставляя и следа. Время не пожрёт наше тело острыми зубами. Но сруби лунгу голову – и дело сделано, наступит печальный конец, обрывая бесконечно длинную нить жизни. Есть способы и пострашнее, не милосердные, чёрные. Например, огонь. Он пожирает всё, и лунгов, и эльфов, и людей. Огню нет дела до того, чьи кости распалят его костёр, подпитают неуёмный аппетит. Или колдовское пламя, что вначале сбрасывает разум в пучины безумия, и лишь затем приступает к поеданию тела.

– А что ты там говорила о своем деле? О Междумирье… Помнишь? – спросил я, жадно поглощая глазами и лунга, сидящую напротив, и листы первоклассной бумаги, пожертвованные мне.

– Думаю, для тебя не секрет, что помимо нашего, материального мира, существует ещё и Запределье, именуемое на хатре Реде́лом. Сокровенная цель для каждого лунга, идеальная мечта, где всё сущее сливается в единое целое. И попасть туда можно только лишь через Междумирье, населённое демонами и духами. Так вот моя задача – предотвращать проникновение в Митсилан таких созданий. Кровожадных, страшных, разрушающих всё живое на пути, поглощающих огонь жизни, чуждый им. Сеющих смуту и пожинающих смерть. Разорение.

– Демонов? Демонов из Междумирья, ты шутишь? – недоверчиво переспросил я, и собеседница покачала головой, отчётливо давая понять, что шутить не намерена.

Нет, я, безусловно, слышал истории от стариков, подозрительных путешественников, беспробудных пьяниц и маленьких детишек, что они якобы видели этих самых демонов воочию. Якобы. Читал различные отчёты и доносы, но, сам никогда не сталкивавшись с проявлением колдовства и потусторонних сил, никогда не верил в подобные россказни. С другой стороны – говорят, эльфы сильнее людей привязаны к Междумирью (в которое человеку попасть можно лишь после смерти, разделив долю бесчисленных призраков, минуя тем самым участь более завидную, как и менее – поля блаженства и жертвенник душ) и частенько их рассказы приводят именно туда.

– Взгляни на меня, – печально произнесла Металлия, заметив, видимо, моё постное выражение лица. – Что ты видишь? То, что ты видишь, заставляет тебя улыбаться? Стала бы я сочинять подобные истории, забавы ради?

– Нет, госпожа. Я верю тебе, – уныло отозвался я, почувствовав в воздухе некую тяжесть.

– В Империи нет червоточин, через которые сочится тчеланская скверна? – спросила она так, словно сама не знала ответа на данный вопрос.

Я затряс головой, подтверждая догадку древней.

– Не мудрено. Майн расплёскан по Мирсварину, и врата как-то сплетены с его течениями. Люди на севере забыли о своей связи с майном, убежав подальше от его первоистока. Забыли хатр, словно отрёкшись от всего того, чем не смогли управлять. Что не сумели подчинить собственной воле, ведь ни одному живому такое не по силам, верно?

Не поняв до конца, что именно Металлия подразумевала под управлением силами, я решил перевести разговор в более привычное для меня русло:

– Интересно, но если лунги – перворожденные, то почему тогда их язык, то есть ваш язык, не общеупотребляемый? Почему даже здесь, в Диких Землях, на нём говорят не все?

– Говорили когда-то. Но даже я не застала тех славных времён. Теперь же хатр – язык исключительно лунгов, тайный, на котором и они сами редко изъясняются, постепенно забывая его и замещая часлнатом. Язык личной переписки, родовой знати, управления. Но всё же где-то там, далеко, за пеленой времён. За покровами.

Я лишь удивлённо хлопал глазами и делал небольшие пометки. Что она сказала? Что не застала «тех времён, когда лунги изъяснялись на хатре»? Что это значит? Разве Металлия – не перворожденная древняя?

– Ладно, – сказала собеседница, – довольно с тебя на сегодня.

– Хм… – печально обронил я.

– Что? – спросила Металлия с несвойственным ей участием.