Элла Залужная - Моя скрипачка

– Чего не разделась? Я с утра полы намыла!

– Я туда больше не поеду! – Софья зажмурилась, сильнее прижав к ушам ладони.

– Не говори глупостей! – Мама зашла на кухню. – На новом месте всегда трудно. Это нормально. Попривыкнешь! – Мама принялась разбирать пакеты с продуктами. – Сейчас чай пить будем. Целый день ничего не ела! – Она поставила на стол торт в прозрачной пластиковой упаковке. – По-моему сегодня я заслужила приз! – Мама довольно улыбнулась. – Ну, и ты конечно.

– Я туда больше не поеду, – повторила Соня.

– Что значит, не поеду?! – Фыркнула мама, перерезая ленточку на торте.

– У нас огромная разница в программе, мне не наверстать! Да ещё каждый день туда мотаться! Когда я буду делать уроки для обычной школы? Ночью? – спросила Софья, глядя в её мамино нахмурившееся лицо.

– Надо уметь добиваться чего-то в жизни! – строго сказала мама, плавно опуская нож в сливки на торте.

– Наверное, надо, но… Мне-то это всё не нужно! – Взмолилась Соня.

– Нужно, просто ты этого ещё не понимаешь! – Мамины щёки гневно запылали.

– Нет. – Софья мотнула головой, как брыкающаяся лошадь.

– Ты знаешь, что у меня сегодня был за день?! – неожиданно спросила мама.

– Нет! – Соня не хотела это знать.

– А всё потому, что нужно отдать долг за чью-то скрипку!

– Я вас не просила мне её покупать! – Софья выскочила из-за стола, чуть не опрокинув стул. – Меня даже никто не спросил, чего я хочу на самом деле!

– Ах вот как?! Не благодарная! – Мама резко отодвинула торт в сторону и демонстративно отвернулась от дочери к окну. Пластиковое дно коробки, скрипя проскользило по столу. Торт остановился у стены, слегка коснувшись её окрашенной в ядовито-зелёный цвет поверхности мягкими сливками. Мамины плечи дрожали, выглядывая из глубоко выреза синего бархатного платья.

– Прости. Я не хотела, чтобы, – начала Соня, в нерешительности мявшись рядом с матерью. Она не выносила маминого плача, больше походившего на поскуливание собаки. Как и папа. Который предпочитал ничего больше с ней не выяснять, постоянно мотаясь по командировкам.

– Ты – плохой ребёнок! – Резко бросила ей мать, не дав договорить, и пододвинула к себе торт. – С родителями так поступать нельзя!

– Прости, – устало проговорила Софья.

– Ты уже считаешь себя взрослой, а до взрослости тебе очень далеко! – продолжила мама, поедая торт прямо из коробки.

– Я знаю. – Соня сжала зубы.

– Меня вот мама в музыкальную школу не отдала! А я мечтала стать пианисткой! – продолжала мама, методично уничтожая торт.

– Извини ещё раз, – сквозь зубы процедила Софья. – Я пойду в свою комнату. Мне ещё уроки делать.

Софья небрежно бросила куртку на шатающуюся вешалку. Кинула на пол пакет со сменкой. Нехотя вышла из гардероба. Каблуки то и дело проваливались в постеленный поверх дырок на полу линолеум. Поскальзывались на тающих комках грязного снега, принесённых с улицы школьниками, торопящимися на уроки.

«Не хватало ещё тут упасть!»

Разбитые колени ныли после приключений с Вадимом на скользкой крыше до сих пор. Прозвенел звонок. На первом этаже – уже пусто.

– Кордова, а ну стой! – раздался вопль директрисы.

Соня остановилась у металлической, выкрашенной в красно-коричневый цвет двери, ведущей к главной лестнице. Не оборачиваясь, предпочитая смотреть прямо перед собой. Пытаясь найти в себе точку равновесия. Разгладить сбивчивые мысли в чистый лист. Успокоить нервы. Чувствуя спиной, как к ней семимильными шагами на всех парах несётся директриса. Через весь длинный обшарпанный толпами бегающих учеников школьный коридор.

– Что это такое?! – Вопль опять ударил в спину.

Софья закрыла глаза, пытаясь дышать глубже.

– Повернись сюда! Я к тебе обращаюсь?! – Возмутилась директриса.

Соня обернулась.

Перед ней стояла высокая полноватая женщина. С обрюзгшим лицом. Толстый слой перламутровых теней забился в складки дряблых век. Бесцветные, выщипанные тонкой ниткой брови хмуро сдвинулись в одну линию, образуя складку на переносице. Красная помада медленно растекалась по тонким частым морщинкам у недовольно поджатых губ, перемешиваясь с капельками пота.

– Как это понимать? – спросила она у Софьи более спокойным тоном. Запыхавшись, стянула с мокрой шеи сиреневый шарф крупной вязки из пряжи, похожей на крашеную вату.

– Что понимать? – устало спросила неё Соня, будто заранее пережив предстоящий ей скандал.