Шуклина Татьяна - Антакарана. Час расплаты

Успокоенная собственными мыслями и абсолютно потеряв всяческий интерес к Лоле-Блонде, я продолжаю свой путь.

Лола

Я узнала Лавину, едва оказалась в зале Собрания. Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Мне неизвестно в точности, чем закончился финал – это всегда оставалось темой табу для Алекса – но Лавина оказалась в травматической коме без единого шанса на выздоровление. Конечно, судьба незавидная, но, по сути, это никак меня не касалось. И вот она, собственной персоной, живая и невредимая, необъяснимым образом появляется передо мной! Я недолюбливала ее с того самого момента, как увидела на борту самолета, направляющегося в место Локации пять лет назад. Помню, как в салон вошла немного суетная девчонка, одна из тех, кто не отдает себе отчета в собственной привлекательности и умении воздействовать на других людей. Она казалась очаровательной в своей небрежности и, в отличии от меня, совершенно не зацикленной на внешности. Красивая оболочка всегда была средством скрыть внутренний мир, переживания и трудности, с которыми мне приходилось сталкиваться в течение всей жизни. Ей же это было совершенно ненужно – изнеженному родительской любовью созданию, окруженному признанием и уважением окружающих. Словно нежному тепличному растению ей оставалось неведомо страдание, существующее в этом мире – ни побои, ни проклятия, ни ощущение ненужности… С первого взгляда я почувствовала презрение, отторжение, раздражение…зависть?

Но, насколько велика была антипатия, настолько же велико и странное волнение, которое она вызывала во мне. Наверное, дело в глазах Лавины – столько в них заключалось жизни, тепла и внутреннего света, который лучился из их синевы, заливая все кругом, создавая в этом погрязшим в пороках мире какой-то радостный микроклимат. Умение быть счастливым в нашей жизни всегда казалось мне неуместным и недостижимым! Неудивительно, что со временем ей удалось расположить к себе всех участников. А я… Стыдно признаться, но иногда мне хотелось оказаться на месте ее воображаемой подруги Лилу. Ах, к черту эти сантименты!

Не менее странным было увидеть здесь Алекса. Алекс… Мое сердце по-прежнему сжимается от одного взгляда на этого смуглого мужественного парня. Вне всякого сомнения, он хорош собой, но для меня это не имеет значения. Никогда не имело. То, что меня так болезненно притягивает к нему – это полный противоречий и потаенных уголков внутренний мир, в котором я могла скрыться от самой себя. Блуждая по коридорам его души, открывая в ней каждый раз новые закоулки, пугаясь, умиляясь, возмущаясь, мне даже порой удавалось чувствовать себя счастливой. Алекс не раз заставлял меня взлетать, но каждый раз падение оказывалось настолько болезненным, что эта игра во «взлет-падение» начала вызывать во мне нездоровую зависимость. Я до сих пор с содроганием вспоминаю свою «ломку» после того, как, наконец, нашла в себе силы прекратить эти мучительные отношения. Слава Богу, сейчас все в прошлом. Взгляд его темных лукавых глаз периодически останавливается на мне, задерживается на долю секунды и продолжает свой путь. Я для него – незнакомка, коей, впрочем, всегда оставалась. Догадывался ли Алекс когда-нибудь, что значил для меня? В моменты наших ссор, примирений, моей постоянной игры в равнодушие, его приступов безграничного эгоизма? Что он делает здесь, какого черта выводит меня из равновесия на четко продуманном пути?

Что ж, какие бы цели Алекс с Лавиной ни преследовали, мне до этого нет дела. Потому что единственное, что имеет значение, это моя собственная цель! Я сделаю все, чтобы ее достичь. И стану победителем, чего бы это ни стоило! Даже если придется пройти через этот ад еще раз.

В таких глубоких размышлениях Лавина и застала меня врасплох, произнося вслух давно забытое имя. Блонды больше не существует, также как и Хелены. Она умерла пять лет назад в том ужасном подземелье, полоумная, покинутая всеми и до смерти напуганная. Теперь меня зовут Лолита в реальной жизни, или просто Лола, как здесь.

Я рассвирепела от того, как ловко Лавине удалось провести меня! Ярость вылилась в пламенную речь, но я ни о чем не жалею. Не имею ни малейшего желания пытаться казаться дружелюбной и скрывать истинные чувства от нее.

Сейчас, когда моя злость немного улеглась, на смену пришло удивление по поводу того, как разительно изменилась Лавина. Дело даже не в осунувшемся лице и нездоровой худобе. Раньше ее взгляд был полон жизни, радостного блеска и – что больше всего меня раздражало – добротой. Но там, где раньше горел огонь, сейчас виден лишь леденящий душу холод, а там, где пряталась любовь, затаилась лютая ненависть. Кажется, ее глаза даже посветлели на пару тонов. Они пронизывают насквозь своим ледяным презрением. Язвительная усмешка, замершая на губах, и едва поднятая бровь, выражающая недоверие и затаенную злобу, заставляют меня содрогнуться. Вряд ли кто-то из игроков добровольно подойдет к ней с каким-то несущественным вопросом. Это не милая девушка, а дьявол во плоти. Серьезная соперница, которой чуждо все человеческое. В чертах ее лица не видно ни обиды, ни отчаяния, ни намека на внутреннюю слабость. Да и черт с ней! Глупо было бы надеяться, что все пойдет гладко.