Юнас Юнассон - Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

Форстер был в бешенстве. Американский президент, этот арахисовый плантатор и баптист, имеет наглость звонить ему и утверждать, будто в пустыне Калахари идет подготовка к ядерным испытаниям. Да еще и отбарабанить точные координаты испытательного полигона. Совершенно беспочвенное обвинение, к тому же немыслимо оскорбительное! Форстер гневно бросил трубку, но пойти на большее здравый смысл ему не позволил. Взамен премьер позвонил в Пелиндабу и приказал Вестхёйзену провести испытания где-нибудь еще.

– А где? – спросил инженер Вестхёйзен, пока прислуга за все шваркала шваброй у его ног.

– Где угодно, только не в Калахари, – ответил премьер-министр Форстер.

– Тогда все затянется на многие месяцы, а то и на год, если не больше, – сказал инженер.

– Делайте, что вам говорят, черт вас подери.

На раздумья, где именно проводить испытания, если в пустыне Калахари больше нельзя, прислуга за все предоставила инженеру целых два года. Идеи лучше, чем запалить эту хрень к чертям собачьим в одном из бантустанов, у него не было, но выглядела она как-то не особо.

Номбеко поняла, что акции инженера падают и вот-вот пробьют очередное дно, а значит, наступал момент снова сыграть на повышение. И тут внешние обстоятельства сложились таким удачным образом, что инженер, а значит, и его прислуга за все, получили полгода отсрочки.

Оказалось, премьер-министру Форстеру надоело слушать в собственной стране и в собственный адрес неблагодарное нытье по любому поводу. И он – не без некоторого содействия – увел из национального бюджета семьдесят пять миллионов рандов и запустил на них газету «Ситизен», сиречь «Гражданин». Гражданин этот, в отличие от прочих граждан страны, однозначно поддерживал как южноафриканское правительство, так и его способность приструнить что аборигенов, что внешний мир.

На беду, другой гражданин, исключительный национальный предатель, довел данный факт до всеобщего сведения. Примерно тогда же гребаная мировая общественность назвала успешную военную операцию в Анголе массовым убийством шестисот гражданских лиц, и для Форстера это стало сигналом на выход.

– Нет уж, на фиг, – решил он и в 1979 году ушел наконец из большой политики.

Ему ничего не оставалось, как уехать в Капстад и усесться со стаканом чего покрепче на террасе роскошной виллы с видом на Роббан-Айленд, где сидел террорист Мандела.

Это ведь Мандела гниет заживо, а не я, утешал себя Форстер, гния заживо.

Преемник Форстера на посту премьер-министра, П. В. Бота, имел прозвище Die Groot Krokodil – Большой Крокодил – и в первом же телефонном разговоре нагнал страху на главу научного центра Пелиндаба. Номбеко поняла, что испытания больше ждать не могут. И как-то под вечер обратилась к инженеру, пока тот еще был в состоянии разговаривать.

– Видите ли, инженер… – сказала она, потянувшись за пепельницей на его столе.

– Ну, чего тебе? – сказал инженер.

– Да я тут подумала… – начала Номбеко, и ее никто не перебил. – Я просто подумала, что раз в ЮАР везде, кроме пустыни Калахари, такая теснота, то почему бы не взорвать заряд в море?

ЮАР окружена разными морями с трех сторон. Номбеко с самого начала казалось, что раз испытания нельзя проводить в пустыне, то альтернатива очевидна и малому ребенку. Малый ребенок Вестхёйзен просиял. На мгновение. В следующее он вспомнил, что контрразведка предостерегала его от контактов с военным флотом. Тщательное расследование, проведенное после того, как президента США Картера, очевидно, проинформировали о планах испытаний в Калахари, указывало на вице-адмирала Йохана Карла Уолтерса как главного подозреваемого. Адмирал Уолтерс посещал Пелиндабу, где ознакомился с проектом, всего за три недели до звонка Картера, а также просидел один в кабинете инженера Вестхёйзена не меньше семи минут – в то утро, когда инженер опоздал по причине пробок на дорогах (так инженер объяснил на дознании свою задержку в баре, где, как обычно, принимал на грудь завтрак). Основная версия гласила, что Уолтерс разозлился и нажаловался Штатам, когда понял, что не получит ядерных боеголовок для своих подлодок.

– Не доверяю я ВМФ, – признался инженер своей уборщице.

– Тогда обратитесь к нашим израильтянам, – ответила Номбеко.

И тут зазвонил телефон.

– Да, господин премьер-министр… разумеется, я осознаю значение… да, господин премьер-министр… нет, господин премьер-министр… вот тут я на самом деле не вполне согласен, прошу прощения у господина премьер-министра. В данный момент у меня на столе лежит подробный план проведения совместных с Израилем испытаний в Индийском океане. В течение трех месяцев, господин премьер-министр. Спасибо, господин премьер-министр, вы очень любезны. Спасибо еще раз. Да, всего доброго.