Кирилл Шпак - IV

– Ткани по большей части. – Лодзимеж был все также немногословен.

– Ткани… отличный выбор. – Войцех, будто размышляя или что-то прикидывая, посмотрел в потолок, – Если обе ваши повозки забиты только тканью, ну и, разумеется, в зависимости от материала, полагаю, стоимость товара была бы равна тысячам шести-восьми.

– Вы хотите меня ограбить? – усмехнулся купец.

– Нет, само собой. – Каспжах разразился смехом, – Я просто интересуюсь.

– Вы знаток тканей, пан Каспжах. – с тем же серьезным лицом сказал Лодзимеж, – Однако, повозки забиты не одним товаром. Стоимость тканей в них примерно тысяч на пять.

– Все равно это довольно много. – Каспжах принял свое поражение, в ответ на что Лодзимеж лишь кивнул, двинув бровью вверх, и вновь замолк на несколько минут.

– Зачем вам в Познань, Войцех? – решил вдруг поинтересоваться торговец.

– Столица всегда притягивает людей, Лодзимеж.

– Вы только что узнали, какова точная цена моего товара, но не можете объяснить конкретную причину, по которой вы планируете потратить трое суток своей жизни на путь из Люблина в столицу? – Лодзимеж говорил отрывисто и грубо, считая, что Каспжах что-то от него скрывал.

– Я всего лишь путешественник, пан Каро. – улыбнувшись, ответил Войцех, – Езжу по стране и миру в поисках новых интересных мест, любуюсь красотами природы и архитектуры, общаюсь с людьми и узнаю менталитеты жителей того или иного поселения.

– И что же вы можете сказать о волзеньских людях?.. – натянув насмешливую улыбку, поинтересовался Лодзимеж.

– Пока что… – Каспжах задумался, вновь вглядываясь в потолок, будто пересчитывая многочисленные трещинки в деревянном экипаже, – пожалуй, ничего. Оттого мне и хочется поговорить с вами побольше. Люди в Волзене показались мне слишком скрытными, мало кто горел желанием со мной беседовать, что, впрочем, справедливо и по отношению к вам, однако, я все еще надеюсь, что сей разговор вы не оставите незавершенным.

– Спрашивайте, о чем желаете. – Лодзимеж отмахнулся и, отвернувшись от собеседника, полез под свою скамью.

Туда он незадолго до отправления упрятал небольшой сундук, который тоже был вынесен со склада в речных доках на Висле. Сундук был действительно некрупным – даже если сильно постараться, туда не удалось бы упрятать и десятка килограммов соли – а потому он, со своей сдвижной крышкой без петель, прекрасно описывался словом «подкроватный». Он был удобен в открытии даже притом, что непосредственно над ним располагалось что-либо вроде кровати или, как в нашем случае, мягкой скамьи. Лодзимеж сдвинул крышку и вынул из сундука бурдюк, очевидно, наполненный. Откупорив его, он сделал несколько глотков, после чего вновь закупорил и бросил на скамью рядом с собой.

– Вы родились в Волзене? – Войцех задал вопрос и заинтересованно глянул на Лодзимежа, предварительно обведя глазами всю его лавку и то, что на ней лежало, включая бурдюк с таинственным напитком.

– Да. – бросил Каро, – Родился и вырос в семье такого же торговца, как и я. Это дело у нас семейное. Хе-хе… – купец рассмеялся, после чего вновь сделал глоток.

– Расскажете о своей жизни, пан Каро? – Каспжах был заинтересован историей и заискивающе вглядывался в карие глаза мужчины напротив, будто пытаясь в них что-то отыскать.

– Вы снова решились спрашивать меня о том, что вас не касается? – Лодзимеж усмехнулся и сделал еще один глоток, – А, впрочем, не отвечайте. Коли это ваш сугубо научный интерес, я вам расскажу… – не совсем было ясно, так сильно купец захмелел от трех глотков, что готов был говорить о своей биографии, или просто понял, что в лице Войцеха ему врага искать ни к чему, но так или иначе, он начал свой длинный монолог, – Я родился в Волзене, в 1229 году, весной, кажется. Отец мой был торговцем-перекупщиком, как и я. Скупал товары в одном городе, как правило, в Волзене, а после развозил в другие населенные пункты и продавал там. Был у него, а теперь у меня, небольшой домишко в два этажа близ замковых стен. До сих пор не знаю, сколько мой дед, приехав в Волзень из села, когда разбогател на чем-то, о чем никому никогда не рассказывал, на него потратил. Да мало того, он еще и жил потом, после покупки дома, припеваючи на эти деньги, нигде не работал и растил четверых детей. Отец мой, поняв, что к его двадцатилетию дедовские деньги кончатся, решил заняться собственным делом и выкупил склад в доках на Висле. Сплавлялся по ней порой до Варшавы и дальше вниз по течению, в земли тевтонских рыцарей. Торговал с этим рогоглавыми. Ха-ха. Ходил на запад от Кульма, в земли германские и померанские, и на восток от Кенигсберга, на территории Великого Княжества Литовского и в русские города. Много он чего объездил, словом. Много где побывал. Как постарше я сделался, меня в приходскую школу отдали, как и двух моих братьев. Волзеньский священник грамоте меня и научил. Правда… – Лодзимеж нахмурился, будто погружаясь в собственные воспоминания, и посмотрел в пол, – порол он меня с завидной регулярностью. И за самые мелкие проступки и оплошности.