Дмитрий Янковский - Степень взаимодействия

«Может они заразили меня каким-то вирусом?» – подумал Кроссман.

Но идея была дурацкой. Никто никогда не слышал о вирусах, способных полностью брать под контроль сознание. И, тем более, никто не слышал о вирусах, способных менять законы реальности.

«Жаль… – мелькнула в голове мысль. – Если бы это был вирус, от него можно было бы вылечиться».

Но лекарства от жуткой способности у Кроссмана не было. Единственное, что он мог предпринять в сложившейся ситуации, это избегать любой опасности, так как в обычных условиях сущность никак не проявляла себя.

Обернувшись, Кроссман увидел город. Далеко, километрах в шести за спиной. Сказать, что тот выглядел странно, значит, не сказать ничего. Прямо из ровного стола саванны, напоминая серые кристаллы, тянулись в небо бетонные небоскребы, каждый не менее пятидесяти этажей. Их было несколько десятков, они имели общий стиль, но не были полностью одинаковыми. Некоторые украшали шпили, крыши других сходились гранями в пирамиды Такие небоскребы строили в самом начале двадцатого века, а потом восторженно, видимо из ностальгии, рисовали в комиксах. Ни в Америке, ни в Европе, этих хмурых бетонных монстров с окнами-бойницами почти не осталось, все заменили сверкающие, как зеркала, башни причудливой формы. Но тут время словно остановилось или, скорее, текло по альтернативному руслу. Что сподвигло архитекторов на подобную архаику, понять было сложно.

Часовой пояс тут был тот же, что и в Лионе, или с небольшой разницей, поскольку утро лишь недавно полностью вступило в свои права. Но с каждой минутой жара все больше давала о себе знать. Кроссман понял, что нельзя терять время, иначе, ближе к полудню, преодолеть шесть километров окажется непростой задачей.

Примерно через два часа Кроссман добрался до окраины. Его впечатление о странностях города только усилилось. Кругом простирался серый бетон стен, асфальт улиц и тротуаров, на которых местами виднелись круглые жестяные баки для мусора без намека на раздельный сбор отходов. Окна во всех зданиях выглядели непривычно узкими, а скупые вывески из неоновых трубок лишь подчеркивали общую архаику. Совершенно намеренную, на взгляд Кроссмана. Он ощущал себя, словно провалился в Готэм-сити через страницу комикса. Или в тот странный Нью-Йорк, в котором живет персонаж по прозвищу Тень. Эффект усиливали винтажные фонари на решетчатых фермах столбов и пересекающиеся под разными углами черные трубы пневмопочты на стенах домов. Хорошо еще, ярко светило солнце! А то бы совсем пробрало.

В любом случае, ничего подобного в африканской саванне Кроссман увидеть не ожидал. Вспомнились слова Ичина о Новой Африке.

«Что же произошло за годы, которые я не могу вспомнить?» – подумал Кроссман.

Он двинулся вперед, и вскоре первые люди повстречались на его пути. Но это лишь добавило таинственности, так как они, не смотря на светлый цвет кожи, в своем большинстве, ни одеждой ни манерами, не походили на современных европейцев. Больше всего они напоминали персонажей из черно-белых фильмов тридцатых годов. Мужчины в серых или черных костюмах, в лаковых туфлях и непременных белых гетрах, девушки в простеньких платьицах, и женщины в шляпках, серых пиджаках и в черных юбках.

Кроссман даже головой помотал, настолько сильным было ощущение, будто в его зрительном восприятии, как в телевизоре, повернули какую-то ручку, убирающую интенсивность цветности. Нет, цвета, конечно, никуда не исчезли. Голубело небо над головой, сочно, даже вызывающе, алели накрашенные губы девушек, а листья на деревьях были, как им и положено, зелеными. Но все это только усиливало впечатление навязчивой монохромности, как в черно-белом комиксе или на старой фотографии, где отдельные цвета нанесены художником избирательно.

Увидев чужака, все прохожие осторожно, чтобы не бросалось в глаза, отводили взгляд. И детей не было. Всем было от восемнадцати и старше. Причем, чернокожих среди них было явное меньшинство.

Кроссман обратился к двум белым женщинам, неспешно бредущим по тротуару.

– Здравствуйте, леди, – приветливо сказал он. – Я ученый, энтомолог. Отстал от своих коллег, и оказался в вашем городе. Мне нужна гостиница, я уверен, она у вас есть.

Одна из женщин приветливо улыбнулась и махнула рукой в сторону центра города, добавив на безупречном английском: «Вам туда». Ее улыбка, простая, словно детская, никак не соответствовала черно-белому архитектурному окружению. Кроссман поспешил придумать предлог, чтобы разговорить девушку, но она его опередила, сказав: