Олег Раенов - Легенда Ведархион

Рядом с Ярманом был его друг – рослый и сильный воин. Он был красив и статен, голубые глаза его горели огнём победы. Он сбросил с головы блестящий шлем, белокурые волосы развивались от горного ветра. Скрепленные кожей и кольчугой латы на нём, отражая солнце, ослепительно блестели. В могучей руке – огромный, сверкающий меч. Размахивая им и поднимая острым клинком в небо, он неистово и громко кричал о победе, он был похож на бога, – на бога, одержавшего свою главную и великую победу.

Остальные, кто мог стоять, окружили его и вздымали к небу своё оружие. Опираясь на меч и превозмогая боль, Ярман поднялся с земли, из последних сил выпрямился и с громким криком вонзил свой клинок в небо.

Они сражались плечом к плечу. Их оружие и латы забрызганы кровью врагов. Это был их день. Это была их победа.

Скоро от берега потянулись длинные вереницы оставшихся в живых врагов. Это были пленные. Тяжело шагая, угрюмо шли они, сопровождаемые ликующими воинами-победителями.

Обезоруженные и поверженные, сейчас они вызывали не страх и ненависть, а жалость и сочувствие. Черные спутанные волосы, широкие скуластые лица, грубая серая кожа и опустошенные глаза. Ярман смотрел им в след и вспоминал то злое время, когда его народу приходилось жить в постоянном страхе, в состоянии вечной войны. Ещё он думал о новой и прекрасной жизни, что ждёт впереди.

Но внезапно эти светлые мысли прервались – его друг, лучезарный воин, быстрым шагом подошёл к веренице пленников и выхватил одного из них. Он резко толкнул того в грудь и прижал упавшего ногой к земле. Стопа белокурого гиганта с силой вдавливала тело несчастного, удерживая его у земли. Затем он сделал два размашистых оборота огромным мечом и запустил его в небо.

Меч, кружась и сверкая, взлетел ввысь и, застыв на мгновение в немыслимой вышине, устремился вниз. Победитель ловко перехватил рукоять приблизившегося меча и, придав силу без того грозной мощи оружия, вонзил глубоко в грудь поверженного врага…

Удар… Кровь… Смерть…

Громкий хлопок в мозгу… Взрыв…

Яркая вспышка…

Ярман проснулся. Это был сон. Прекрасный и светлый, но с внезапным, ужасающим финалом. Лежа в кровати, он чувствовал нарастающий звук ударов сердца. Быстрее, потом ещё быстрее оно начинало свой безумный разгон. Частота и сила ударов нарастала безудержным темпом и, казалось, эта гонка в венах и рев пылающей мышцы в груди не прекратится никогда.

Рваными ударами по телу распространился стреляющий пульс, и болезненным эхом пройдя по рукам и ногам, с силой ударил в мозг. Виски едва не лопались от напряжения. В глазах забегали яркие точки; стало трудно дышать – грудь изнутри разрывалась пульсирующей, рвущейся наружу болью.

Он встал с кровати и подошёл к окну; за стеклом была глубокая ночь. Чёрное осеннее небо было чистым и безоблачным. Мерцали редкие звёзды, высокая луна светила в лицо. Юноша прислонился к холодному стеклу – вниз к подоконнику потекли струйки пота, холодные дорожки пробирались по спине и груди, сердце отказывалось успокаиваться, оно продолжало биться в неистовом ритме.

Смерть… такая близкая и внезапная. Чужая смерть и смерть врага, но такая ненужная и бессмысленная. У жертвы не было шанса, не было возможности защиты; в глазах – безумие и страх.

Он сам рубил и колол врагов насквозь. В бою он убивал бессчётное их количество. Но сейчас всё было не так.

Меч, безжалостным металлом проходя сквозь плоть и кости грудины, издал громкий визжащий звук, ударил тяжелой рукоятью, вышибая фонтан бурой крови из горла несчастного…

Юный Ярман стоял у окна и в его душе рождались эти слова. Это была его клятва. Самая горячая и самая искренняя. Клятва, данная на заре жизни самому себе: он никогда не поставит ногу на чужую грудь, он не убьёт, не обидит, не ранит. Он будет презирать любое насилие, такое бессмысленное и такое ненужное. Он искренне и с жаром отрекался от войн и битв в своём сердце – любое противостояние отныне не будет его целью.

В эти мгновения, стоя у окна, он творил новую жизнь… творил свою новую личность и новую судьбу. Он отрекался от сияющего воина, похожего на бога, он отрекался от части себя… и от какой-то неведомой пока битвы, от которой зависит всё…

Мальчик произносил эту клятву, которую слышал только он сам, а кроме него только ночь, только звёзды и эта высокая в ночном небе луна. Завтра было уже другое утро. Другая, совсем другая жизнь…

***

С той ночи прошло шесть лет, в течение которых Ярман изменился до неузнаваемости. Становясь взрослым, он день ото дня перерождался. Из яркого, искрометного юноши, рассыпающегося фейерверком многочисленных талантов, он превратился в другого человека. Он постепенно, но неуклонно утрачивал свою яркость; бросил спорт и претензии к победам, отказался принимать участие в школьных олимпиадах. Он перестал быть азартным и агрессивным – каким раньше знали его все.