Макс Фетт - Орион - Око земли

Утром по всей столице начинали незамысловатый путь повозки, собирающие замершие скульптуры. Одна из таких притормозила напротив таверны. Заметив нового пассажира, кучер потянул поводья, остановив кобылу. Он аккуратно спрыгнул вниз, предварительно осмотрев место приземления, снял с бортика над колесом лом и зашагал пареньку. Отковыряв застывшие ноги и задницу к дереву, он закинул сгорбившееся тело в повозку к остальным. Без толики стыла он выдернул из мертвой хватки пойло, оторвав пару палец трупа и с недовольным грохотанием потянулся за ними. Руф наблюдал за сценой, но даже не думал упрекать кучера. Подобное случалось не раз, потому пытаться что-то изменить было сравнимо с желанием разрушить главные ворота города одним лишь молотком.

Он закрыл окно и поковылял к кровати. Сев на край, надел мешковатые коричневые штаны, сложенные на стуле рядом, достал протез, закрепил его поверх правой штанины и с помощью ключа затянул два болта у ступни и два чуть ниже пояса. С трудом переваливая потяжелевшую конечность, он подошел к шкафу с подложенной под ножку бумажкой, взял весящую там одну потрепанную бежевую рубаху и нагнулся за упавшим вешалки жилетом. Проигнорировал зеркало на двери, он закрыл дверцу, с трудом сунул ноги в протоптанные к центру ботинки и вышел из дома.

Рынок располагался на площади в центре Солтиса, где пересекались главные улицы столицы. Над палатками возвышалась почерневшая от времени статуя, изображавшая восседающего на троне правителя, чье имя сохранилось разве что в постепенно превращающихся в пыль книгах библиотеки. Одетый в раскинувшуюся волнами тунику, он навечно скрестил руки в замок и неустанно смотрел на горизонт, не замечая, что происходит у его ног. Собиравшиеся вокруг люди уже давно привыкли к молчаливому изваянию, служащему местом отдыха птиц.

Площадь вмещала сотни различных лавок со всевозможными товарами со всех уголков Ориона. Здесь и восточные украшения с инкрустированными драгоценными камнями, и шкуры диких дарнаков с вершин северных гор, и даже мясо грифонов со свежей кровью.

Внушительную часть места ухватили владельцы алхимических лавок с редкими травами и пузырьками свежесваренных зелий. Ходили слухи, что наемники с развалин старого города закупали здесь ингредиенты для ядов, но доказать этого пока никому не удавалось. Во многом связанно это с тем, что, когда дело доходило до городской полиции, все свидетели умолкали или необъяснимым образом пропадали со всем имуществом.

Гуляя меж ветхих лавок, можно было наткнуться на артефакты, обладающие уникальными особенностями. Например, по словам продавца, предлагаемые вам сапоги из ханской стали помогали их владельцу поднять вес, превышающий собственный в сотню раз. Зачастую покупатели велись на уловки и на следующий день возвращались обозленные с надорванными спинами.

Многие товары добывались с огромным трудом. К примеру, чтобы изловить игломорда, требовалось потратить немало динариев на противоядия, ступить на землю Санов, что после первой войны является нарушением подписанного мирного договора, выследить маленькую тварь и умудриться не попасться Сорогчу (тамошнему зверю, что вырывал глотки и высасывает кровь своих жертв). Но даже после поимки игломорда проблемы не заканчивались. Требовалось аккуратно вытащить иглы и снять мощный панцирь, из которого делали уникальное оружие и основу для паровых труб. Из-за всего этого его стоимость оценивается не одним десятком монет.

Хромающего среди толпы старика то и дело толкали и не уделив этому внимания растворяясь в потоке людей, как капли дождя в бурной реке. Вдруг толпа начала расступаться, оставив бедолагу посреди улицы одного. Навстречу ему двигались массивные черные повозки, нагруженные клетками с больными. При виде зараженных, тянущих молящие руки к продуктам на прилавках, торговцы в спешке закрывали их покрывалами.

Повозками управляли алхимики, скрывающие лица за черными птичьими масками с кроваво-красными линзами. Во главе колонны на седой лошади восседал их лидер; долговязый, он нес знамя Империи, а глубокий шрам на бледном щеке, пугал любого, кто смел бросить на него неосторожный взгляд. Длинные, черные седые волосы спадали до плеч, а взгляд оставался абсолютно пустым. Вкупе с блаженной улыбкой, он рассекал толпу перед повозками лучше любого глашатая. Не останавливаясь, всадник направил лошадь на Руфа.

– Прочь! – велел наездник. Не успев увернуться, нерасторопный старик свалился на землю. Никто из толпы не шелохнулся.