Алим Тыналин - Пик Суровый

И добавил вполголоса:

– Ненавижу школу. Последнюю, в которой я был, спалил бы дотла.

Но Кристина услышала.

– Ты чего это, Аян? Почему спалил?

Аян покачал головой.

– Это долгая и нудная история. А еще грустная. Потом как-нибудь расскажу.

Они пошли вниз через перевал по еле заметной тропинке. Туристы фотографировались возле гигантской надписи «I love Chimbulak» и глядели им вслед.

Если бы не удалось сжечь все школы, в которых он учился, то он с удовольствием бы их взорвал. Школа и семья были виноваты в том, что поначалу Аян был таким застенчивым и робким.

Если пробежать еще один квартал, то он спасен. Там во дворах есть вереница гаражей, а между них узкий проход. Можно, подобно лисице, запутать следы, уйти через запасной выход и благополучно оторваться от погони.

Аян что было сил мчался по улице. Школьный рюкзак от бега болтался на плече и норовил упасть. Крайне нежелательно. Особенно сейчас, когда за ним гонится пятерка разъяренных «хищников». Они топали ботинками и кричали на всю улицу:

– Стой, урод! Все равно не уйдешь!

К девятому классу Аян сменил третью школу. В каждой ему пришлось несладко, но вот в последней почему-то особенно тяжело.

Мать к тому времени жила в гражданском браке с очередным кавалером. Старую квартиру они продали и переехали жить в полуторку в спальных районах города.

В первом классе Аян был отличником. Ему нравилось учиться. За пятерки мама меньше била его.

Однажды на уроке математики, еще в первую неделю обучения, он сложил учебник, тетрадь и ручку в старенький рюкзак, встал из-за парты. Собрался было идти по проходу на выход.

– Молодой человек, куда это вы торопитесь? – спросила учительница.

Аян покачал головой и закинул рюкзак на плечо.

– Ох, Светлана Геннадьевна, мне тут уже надоело. Да и устал я немного. Домой пойду, насиделся здесь уже с вами!

Учительница объяснила мальчику, что сидеть здесь предстоит еще целых десять лет. Аян вынужден был смириться. Когда мать узнала об этом случае, то отхлестала его ремнем и заставила до ночи сидеть в темной ванной комнате. Ее сожитель добавил подзатыльников. Они подумали, что он отлынивает от учебы.

Тогда же, в первом классе Аян получил кличку «Пухлик» за склонность к полноте.

В пятом классе его перевели в другую школу. Мать разошлась с прежним сожителем и какое-то время они жили сами. На стенах квартиры появилась плесень, а на полу валялись пустые бутылки. Со спины Аяна не сходили синяки и ссадины.

Аян впервые появился в новом классе в третьей четверти и сразу совершил промах.

Ученики должны были идти на урок математики. Не успел еще никто войти в кабинет, как Рустам, один из самых отчаянных сорванцов, крикнул:

– Кто первый зайдет, тот лох!

Все, даже девочки, тут же остановились, как вкопанные.

Резко задребезжал звонок. С лестничного пролета вывернула учительница математики, Рая Наркесовна. Строгая женщина в квадратных очках и деловом костюме. В руке журнал и стопка тетрадей. Следом за ней шел Аян. Он только начинал осваиваться в местных извилистых коридорах. Учительница подошла ближе, удивленно оглядела учеников.

– Вы чего стоите? Заходим, заходим!

Но никто не шелохнулся. Толпа учеников стояла перед кабинетом, будто за порогом начиналось минное поле.

– Ну, давайте быстрее! Урок начался, – торопила Рая Наркесовна.

Аян был погружен в свои мысли. У матери появился новый поклонник и она поговаривала о переезде. Поэтому мальчик, не замечая напряженного молчания в коридоре, первым вошел в класс.

Ученики радостно завопили, найдя «козла отпущения». Гурьбой пошли следом за Аяном. И тут Рустам снова крикнул:

– Кто последний, тот лох!

Ученики тут же разом повалили вперед. Чуть не сбили с ног учительницу. Передние застряли в дверях. Задние напирали. Девчонки визжали, мальчишки толкались локтями и пинались.

– Что это такое, прекратите! – кричала Рая Наркесовна, безнадежно пытаясь навести порядок.

Дверь была открыта только на одну створку. От напора учеников распахнулась вторая. Лавина детей хлынула в класс и снесла с ног Аяна. Когда он поднялся, то обнаружил, что порвал форму и испачкал рюкзак. Вечером ему досталось от матери.

Когда Аян возвращался со школы, то запирался в ванной, включал воду и плакал. Потом вытирал слезы, выходил и улыбаясь, рассказывал матери о прошедшем дне. И так продолжалось до старших классов.