Юлия Титова - Холодинамика. Реставрация души

Как-то неожиданно я лишилась присущего мне постоянно чувства вины. Вместе с этим осознала, что жила в нем всегда, оно привычно сопровождало мои действия и решения. Тем необычнее мое нынешнее состояние. Также неожиданно перестала отчитываться перед родственниками за свои намерения и действия, извечные «я по делам», «я по работе», когда ни дел, ни работы не предвидится и в помине.

Но что меня беспокоит, так это ум, вернее его состояние… вялое какое-то, расслабленное.

Особенно, когда нужно начать что-то новое, так ум сразу задавливает контрвопросами: «ой, а как это?», «ой, да ну!». Включается тормоз на начало любого желания или необходимость что-то сделать. Если не помогают «ой…», то тут же уму на помощь, как причина чтобы не начать, приходит обесценивание «да уже все есть, зачем тебе это?».

И страх начинания закрадывается тогда в душу и разворачивает свои цепкие щупальца, раздирая спину, вцепляясь в бока, парализуя дальнейшие попытки.

Когда-то, 100 тысяч рублей тому назад, полулежал в подзаборном мраке потрепанный старый, если не сказать древний мужчина, лет сорока. Множество лет и раз совершал он безумное количество дел, больших и малых, бился за благие светлые идеи, прошел войны и заточения, муки и пытки и теперь силы его оставили. Он мечтал лишь о том, чтобы все поскорее закончилось, и он смог бы выспаться. И самое главное, что он даже не помнил, за чьи идеи он так стоически сражался все это время. «Надо – значит – надо!» – звучало в его утомленном разуме. Помнил только тьму и крылья птицы, исходящие от нее волны требований, жажды власти и контроля. Он никогда не спрашивал этого крылатого инициатора, для чего ей все завоевания и борьба, но однажды почувствовал буквально кожей то, ради каких целей она это совершала. Ей становились доступны энергии удовлетворения и реализации, недолго и неглубоко переживаемые, но все же.

Когда она не получала и этого, в ней поднималась волна отчаяния и страха постареть, умереть и сгинуть безвозвратно. Эта волна гнала ее ко все новым манипуляциям и требованиям, не давая остановиться. Ее крылья в постоянном движении работали на износ, страх не пощадил и их, у своего основания они оголились, потеряв оберегавшие от боли и непогоды перья.

Столетие прошло с тех пор, как воинствующая птица была прекрасной женщиной в мгновение ока превратившейся в ворону, а вскоре стала существом с крыльями из мрака… Причиной была злоба и ненависть, пережитая ею, желание отомстить и изрыгаемые ею проклятия довершили начатую трансформацию.

А совсем недавно она любила и была любима, по крайней мере, ей так казалось. Но счастье отвернулось от молодой женщины, она оказалась не так богата и именита, горячо любимый мужчина не смог остаться с ней, сильное социальное неравенство лишает его права на мезальянс. Разбитое женское сердце, подхлестываемое чернеющими мыслями о недостойности и неустроенности, разгоралось от обиды и боли. «Как он может говорить о сострадании и любви, когда так жестоко поступил со мной? – возмущалась она в сердцах. – Как смеет смотреть мне в глаза, выбирая жизнь с другой женщиной и уходя так бессовестно?»

Буря чувств, поднимаясь ураганом в ее душе, росла необычайно, готовая вот-вот разнести в пух и прах всю ее жизнь. А может, и не только ее…

Воспоминания о знакомстве с тем, кто так бесчестно собирался уйти от нее, покрывались пеплом сгоревшей в обиде нежности, но еще были живы. Молодые люди столкнулись на мощеной дороге, их взгляды пересеклись, и теплое нежное чувство окатило обоих. Они встретились неслучайно. Сама Любовь свела их. Они были созданы для любви и сотворчества, и их творения призваны были рассеять мглу новорожденным светом. Охватившее обоих чувство обещало чудо, манило волшебством и очаровывало надеждами. Парочка, не помня себя, бросилась в искрящийся омут наслаждения и самозабвенной любви. Мимолетные моменты отрезвления были слишком слабы, чтобы охладить их взаимное чувство, и снова и снова влюбленные искали лишь поддержки друг в друге, предпочитая взгляд любимых глаз всему миру.

Но, несмотря на взаимную глубокую симпатию и страсть, они не могли навсегда остаться вместе, так как принадлежали своим супругам. Увы, она была замужем, а он – женат.

Момент отрезвления был чудовищен, особенно для него. Мужчина, всегда отличавшийся высокими моральными принципами и убеждениями, оказался сметен осознанием последствий собственных поступков. Он не видел для себя иного выбора, кроме как забыть дурманящий экстаз новой любви и вернуться к прошлой размеренности тихой семейной жизни. Своим решением он уничтожил свою возлюбленную. Ее душевные терзания больше касались потери настоящего, нежели сожалений о прошлом. Интуитивное ощущение жизненно важной необходимости быть вместе не покидало ее, но она не могла настаивать на своем видении и вынуждена была подчиняться решениям мужчины. Но несмотря на отказ от любви, после такого выбора жизнь их обоих и их семей рассыпалась в пепел.